Сонеты. Уильям Шекспир

age, and cold decay:

      If all were minded so, the times should cease

      And threescore year would make the world away.

      Let those whom Nature hath not made for store,

      Harsh, featureless and rude, barrenly perish:

      Look, whom she best endow'd she gave thee more;

      Which bounteous gift thou shouldst in bounty cherish:

         She carved thee for her seal, and meant thereby

         Thou shouldst print more, not let that copy die.

      Как вянуть будешь ты день ото дня, так будешь

      День ото дня цвести ты в отпрыске своем;

      Ту кровь, что в юности отдать себя принудишь,

      Своею назовешь, сам ставши стариком.

      Вот в чем и разум наш, и красота, и сила;

      А вне –  безумие, бессилье, вечный мрак:

      Тогда и время бы свой ход остановило,

      И род людской тогда невдолге бы иссяк.

      Кто на земле рожден не для продленья рода,

      Уродлив, груб, суров, –  тот гибни без следа;

      Но, видя, как щедра к избранникам природа,

      Дары ее сберечь ты должен навсегда:

      На то в тебе и знак ее печати явлен,

      Чтоб миру в оттисках был подлинник оставлен.

Перевод В.С. Лихачева

      Как быстро будешь ты, стареясь, увядать,

      Так быстро и в своем потомстве возродишься,

      И кровь – с растратой чьей святыни примиришься –

      Еще живя, своей успеешь ты назвать.

      При этом – красота, спокойствие, потомство,

      Без этого – болезнь, безумье, вероломство.

      Когда бы все как ты решились поступать,

      Чрез семьдесят лет мир пришлось бы отпевать.

      Пусть те, кому злой дух назначил быть скупцами,

      Умрут, не дав плода до времени-поры;

      Но ты, благих небес осыпанный дарами,

      Беречь бы должен был те чудные дары.

      Природа образ твой в печать преобразила,

      Чтоб оттиски ее потомство сохранило.

Перевод Н.В. Гербеля

      Ты в меру увяданья будешь вновь

      Расти в одном из детищ юных дней.

      Зачатую в пору расцвета кровь

      Ты будешь, старясь, называть своей.

      В том мудрость, красота и размноженье:

      Вне этого ж – безумие, распад.

      И, если б все твое имели мненье, –

      Конец всему лет через шестьдесят.

      Пусть, созданный не для продленья рода,

      Урод-калека без плода умрет!

      Кому ж дала так много мать-природа,

      Пусть щедрый дар в обилии вернет!

         Ты создан был затем ее резцом,

         Чтоб быть потомству вечным образцом.

Перевод М.И. Чайковского

      Сонет XII

      When I do count the clock that tells the time,

      And see the brave day sunk in hideous night;

      When I behold the violet past prime,

      And sable curls, all silvered o'er with white;

      When lofty trees I see barren of leaves,

      Which erst from heat did canopy the herd,

      And summer's green all girded up in sheaves,

      Borne on the bier with white and bristly beard,

      Then of thy beauty do I question make,

      That thou among the wastes of time must go,

      Since sweets and beauties do themselves forsake

      And die as fast as they see others grow;

         And nothing 'gainst Time's scythe can make defence

         Save breed, to brave him when he takes thee hence.

      Часов ли мирные удары я считаю,

      За днем ли, тонущим во тьме ночной, слежу,

      С земли увядшую ль фиалку поднимаю,

      На кудри ль в седине серебряной гляжу,

      Иль вижу с тощими, без зелени, ветвями

      Деревья, в летний зной убежище для стад,

      Иль, безобразными белея бородами,

      Поблекших трав копны передо мной лежат, –

      В