Николай Васильевич Парин в письмах и воспоминаниях. Жизнь, посвященная океану. О. В. Парина

Огромные туши марлинов и меч-рыб лежали рядами, соседствуя с тушами крупных акул и тунцов, высились пронумерованные многочисленные ящики и коробки, заполненные переложенных льдом лососями, скумбриями, сайрой, сардиной, летучими рыбами, сверкающими серебром рыбами-саблями и золотом корифенами, некоторые из которых еще слабо шевелили хвостами, а кальмары более активно щупальцами. Громкие крики многочисленных продавцов и оптовых покупателей в цветных кепочках с номерами оглушали. Редких экземпляров рыб тебе не удалось обнаружить и, проходя без видимого удивления мимо рыбьих туш, ты определял их сразу же «в лицо», называя по-латыни. Но я была потрясена всем увиденным, наверное, также как и ты, когда впервые посетил подобный рынок в Токио вместе с Токахара Абе-сан. Видя, как японцы для приготовления их классического блюда суши тщательно подбирают тела лососей и тунцов по их упругости, ты полюбил это блюдо, конечно, только изготовленное в Японии.

      Н.В. и О. В. Ларины и Изуми Накамура-сан. В лаборатории Биостанции Киотского университета. Майдзуру, остров Хонсю, 1992 г.

      Кстати, ты говорил, что из рыбных рынков в Музеи многих стран поступают коллекционные экземпляры видов рыб, порой неизвестные науке. Это касалось и латимерии – кистеперой рыбы – пришелицы из палеозоя, существовавшей в океане миллионы лет тому назад и дожившей до наших дней. Институту океанологии по заказу удалось приобрести зафиксированный экземпляр латимерии, но в очень плохом состоянии. Его тело с мощными чешуями было покрыто коркой красноватой ржавчины, тщательное очищение от которой произвел почитающий тебя аспирант – теперь старший научный сотрудник Дима Астахов – как ты считал, лучший химик среди ихтиологов, и лучший ихтиолог среди твоих аспирантов, по возможности пополнявший твою коллекцию каури. Эта латимерия, уже утратившая свою сиреневато-синюю окраску, помещена в большую стеклянную ванну с раствором спирта и формалина в Институте океанологии. Но живого целоканта к твоему превеликому сожалению ты так и не увидел, хотя на судне «Рифт» проводились траления почти на том месте, где они обычно ловятся – на глубине 500 м у побережья Мадагаскара, почти вблизи Коморских о-вов, но ловля их тралом около изрезанных расщелинами склонов гор оказалась невозможной. Потом ты узнал, что этот редчайший вид был пойман сетью у крутого вулканического склона в Целебесском море у Индонезии. Подарок панцирной щуки из мезозоя с ромбовидной чешуей и удлиненной зубатой пастью очень обрадовал тебя, и она – вековая древность, стала одним из украшений твоего кабинета.

      Твоя работа в Музее в Майзуру с формалинными образцами рыб, уже давно не испытывающими желания быть определенными, проходила ежедневно до позднего вечера. После доклада на Ихтиологическом симпозиуме присутствующие корреспонденты и ихтиологи, приехавшие из Киотского университета, прослушав доклад и узнав твое мнение по поводу несомненной принадлежности Курильских островов Японии, под бурные аплодисменты дружно вынесли тебя на руках, а в газетах появлялись статьи