Два царя. Армен Левонович Петросян

Приближенные последовали за ним, пытаясь по лицу властителя догадаться о роде новостей.

      Зайдя в трапезную, все направились к своим местам, когда прозвучал приказ:

      –Сегодня, принц Армянский, ты сядешь рядом со мной!

      У Тиграна екнуло сердце, и он несколько побледнел. Стремясь не выдать свое волнение, он поклонился и сказал:

      –Благодарю тебя, великий царь царей, за честь.

      Лицо Митридата Великого было, как никогда, надменно и непроницаемо. Когда кубки были налиты, он поднял свой и провозгласил:

      –Выпьем за великую победу в Согдиане и за ее будущее покорение.

      Все вскочили со своих мест и проревели:

      –Слава великому царю царей!

      Зазвучала музыка и сразу зал наполнился шумом. Все наперебой восхваляли мудрость повелителя и непобедимость парфянского оружия. Пир был в самом разгаре, когда царь царей поднял руку и в наступившей тишине бросил коротко:

      –Вводите!

      Четыре воина в остроконечных шлемах втащили, как дикого зверя, лохматого обнаженного по пояс человека, весьма дикого на вид. Голова и борода его были взлохмачены, на груди и на плечах также была густая растительность, раскосые карие глаза сверкали гневно. Стражники подвели его к царскому столу и заставили опуститься на колени.

      С минуту царь царей брезгливо рассматривал его, затем обратился к нему:

      –Назови свое имя, если оно у тебя есть.

      Пленный вызывающе поднял голову, отчетливо и громко проговорил:

      –Я Раксар, предводитель одного из родов бесстрашного племени сакарауков. Я тот, кто заманил твою конницу в пустыню и перебил ее.

      По залу пронесся гул возмущения, лицо атропатенского принца даже почернело от ненависти.

      –Мои полководцы говорят, что ты отважный воин и славно сражался, но как ты посмел, безумец, противостоять моему величию? – гневно спросил Митридат Великий.

      –В пустыне одно величие – солнце, и один непобедимый – песок, – с достоинством ответил тот.

      –Солнце – это я, и мне решать, кому жить, а кому нет. Я покорил не одну пустыню, под моим владычеством столько народов, сколько песка в твоей пустыне, – в бешенстве вскочил царь царей.

      –Ни одному царю не удержать в руках песок, он уходит сквозь пальцы и смеется в лицо, – со злорадством ответил скиф.

      Царь царей на минуту потерял дар речи от ярости, затем завопил:

      –Выпороть и бросить в темницу! Не давать ему ни есть, ни пить, ни спать. Если не образумишься, несчастный, я прикажу вырвать тебе язык и бросить к моим леопардам.

      Пленного вывели из зала, таща по полу цепями. Митридат сел, недовольно отбросил с лица взмокшие волосы и залпом выпил свой кубок. Когда его гнев несколько поостыл, он с ядовитой усмешкой повернулся к Тиграну.

      –Я слышал, что у тебя, Тигран, подросла дочь, прекрасная Ариазат-Автома. Все только и говорят о ее красоте.

      Принц Тигран зашатался на стуле и вымолвил с трудом:

      –Благодарю тебя за твое внимание, государь!

      –Как отца тебя не может не заботить мысль,