Сивилла – волшебница Кумского грота. Людмила Шаховская

не казнен, а убит и тоже сгнил без погребения, что бывает с его душой?

      – Если убит разбойниками, зверями, молнией, сгорел, утонул, тоже бродит вредоносным ларом по земле сто лет, но души павших в битве за отечество не бродят и не плывут за Стикс, а возносятся на небо, к богам света, и, получив себе хвалу, летят на острова блаженных далеко в море, за Геркулесовы Столбы – туда, где солнце кончает дневной путь и въезжает на ночь в свое царство. Так что герой – одно дело, а казненный – другое.

      Каменщики ушли, покинув Эмилия в еще более грустном настроении.

      Болезнь истощила его крепкие силы. Он походил на живой скелет, но тюремное заточение укрепило энергию его духа, потому что здесь он много думал о своем отце и решился в день казни подражать ему твердостью.

      Разговор ушедших каменщиков занял его мысли вопросами о загробной участи душ. В этих мыслях всплыло все, что молодой человек прежде вовсе не замечал среди суетливой, разнообразной, хоть и далеко для него лично невеселой жизни, в семье Тарквиния.

      Эмилий теперь заметил резкое противоречие сказаний мифологии о загробной участи героев – вспомнил, что Гомер говорит об этом другое.

      И молодой узник запел о свидании Одиссея с мертвецами:

      Там, где киммериан

      Печальная область

      Окутана вечно

      В туман непроглядный,

      Где Гелиос людям

      Свой лик лучезарный

      Отнюдь не являет, —

      Не всходит на небо, —

      А ночь без отрады

      В обилии звездном

      Томит всех живущих…

      Составившие это сказание греки времен Гомера еще очень плохо знали места земли, далекие от них. Они называли «печальной областью киммериан» вообще все, что в Европе находится севернее Тавриды (Крыма). Киммериане, кимры или кимвры были предками германцев, двигавшихся постепенно с востока на запад через Россию и Пруссию, где нам осталось от них этнографическое воспоминание в названиях местностей (Кимры около Твери и Кеммерн около Берлина).

      Древние греки, плававшие вокруг всей Европы в Пруссию за янтарем, а также пробиравшиеся туда и дальше на север по некоторым рекам, вследствие привычки к дивному, теплому климату с ярким солнцем естественно считали суровые области киммериан похожими на преисподнюю.

      При Тарквинии Гордом их сведения были такими же.

      Там близ Одиссея

      Безжизненным роем

      Зареяли тени знакомцев, героев,

      Товарищей битвы, и жен благородных.

      Утратив сознанье, забыв все былое,

      Они не узнали пришельца в Аиде,

      Пока не вкусили от жертвенной крови.

      Тогда с увлеченьем

      Обнять захотел он

      Дух матери мертвой;

      Три раза к ней руки

      Простер он и трижды

      Она проскользнула, как призрак в дремоте,

      Вот участь всех мертвых,

      Расставшихся с жизнью!

      Им крепкие жилы уже не связуют

      Ни мышцы, ни кости; огонь погребальный

      В