Последний фаворит (Екатерина и Зубов). Лев Жданов

прочные связи с русским двором по отцу, служившему лейб-кампанцем при покойной императрице Елизавете, но еще больше с женской стороны.

      Мать самого Храповицкого была дочерью Елены Сердюковой, побочной дочери Петра Великого, которую царь пристроил за одного из своих приближенных.

      Таким образом, Храповицкий от рождения считался не только в ряду постоянных слуг, но даже «свойственником» Елизаветы Петровны и приемников ее.

      Кроме того, многочисленные связи и материальный достаток дали возможность юноше избрать себе любой род службы при дворе.

      По обычаю той поры, он начал с военной карьеры, затем перешел на гражданскую службу. Везде проявил врожденный такт, необычайную мягкость, вероятно наследие предка-поляка, своего прадеда, но выдвинуться нигде не успел. Отчасти причиной служило полное отсутствие у Храповицкого честолюбия в его высшем смысле.

      Затем его ленивая натура славянина, в связи с какой-то болезненной наклонностью к грубому пьянству и разврату главным образом, остановила быстрые сначала успехи Храповицкого по службе и даже в литературе, где он пробовал силы, выступая довольно удачно.

      Эта самая литературность и доставила ему прочное и очень почетное положение статс-секретаря, удобное именно тем, что отнимало очень мало времени, давая возможность жить так, как хотелось этому странному человеку.

      Их двое было таких «чудаков» при екатерининском дворе: он и Безбородко.

      Граф священной империи, государственный канцлер, один из первых богачей, Безбородко, так же поляк происхождением, как и Храповицкий, пятнадцать лет тому назад быстро выдвинулся при Екатерине благодаря своей сметке, гибкости и умению ловить момент. Злые языки даже толковали, что Екатерина, несмотря на грубоватую наружность молодого секретаря, на короткое время приблизила его было к себе, как и многих иных, но места фаворита он не получил. В этом отношении, очевидно, дарования его не соответствовали важности положения.

      Прозванный в юности «хохлом» за свою простоватую внешность и сильный малорусский говор, Безбородко остался неизменен и на высоте.

      Распутный обжора, пьяница, содержащий настоящий гарем, Безбородко, как это знали все, по субботам уходил из своего богатого дворца одетый простым обывателем, с сотней рублей в кармане, и в самых грязных притонах пьянствовал и развратничал до понедельника утра.

      Затем возвращался домой, где короткий сон и холодные ванны возвращали ему все самообладание и важный вид вельможи.

      Так же, по странному совпадению, поступал и Храповицкий.

      Кончалось его дежурство во дворце, не предвиделось дел, по которым государыня могла бы вызывать его во внеурочное время, и Храповицкий отводил душу, посещая самые грязные притоны столицы, где не раз в пьяном виде затевал даже драки, рискуя быть искалеченным, если не убитым на месте.

      Все передавали случай, когда явился к Храповицкому утром какой-то посетитель и обомлел.

      Накануне в притоне пришлось ему в ссоре избить пожилого толстяка с наглым лицом, по