Разин Степан. Том 2. Алексей Чапыгин

и тут! – сказал Мокеев. – Я нагой усижу, от разе што брюхо гораздо водяно.

      – Усидишь, пять бочонков вина ставлю!

      – Где у тя бочонки?

      – Добуду! Голову на меч, а добуду у бусурман.

      – Эх, ты! Стрелец, боец!

      Мокеев пошел на палубу. Ярыжки с факелами обступили его. Он разделся догола и в ночных тенях при свете факелов казался особенно тяжелым с отвислым животом, весь как бронза. Чикмаз, особенно торжественный, будто палач перед казнью, крикнул:

      – Козаки! Сыщите отвалок для бою. С Петры выиграю вино – будем пить вместях.

      Принесли отвалок гладко струганного бушприта в сажень.

      – Сколь бить, голова?

      – Черт!.. Не зови головой, сказывал тебе – иной я. Бей пять! Высижу больше, да, вишь, черева повисли, и в брюхе вьет.

      Бывший палач отряхнулся, одернул кафтан, но рукавов не засучал. С ухваткой, ведомой только ему, медленно занес над Мокеевым отвалок и со свистом опустил.

      Мокеев крякнул:

      – Отменно бьет! Не как все, едрено, дьявол! – И все же вынес, не пошатнувшись, пять смертельных для другого человека ударов.

      – Сотник Петр Мокеев выиграл! – с веселым лицом крикнул Чикмаз. – Робята! Пьем, с меня вино-о… – захохотал пьяно и раскатисто, кидая отвалок.

      Мокеев встал с бочки, охнул, пригнулся, шарил руками, одевался медленно и сказал уже протрезвевшим голосом, как всегда неторопливо и кротко:

      – Ужли, робята, от того боя Чикмазова я ослеп?

      Ликующие победой Мокеева пьяные казаки, помогая надевать ему платье, шутили:

      – Петра! Глаз отмигается.

      – Добро бы отмигаться, да черева огнянны, то со мной впервые!..

      – Побил Чикмаза! Молодец, Петра, пьем! – громко сказал захмелевший атаман.

      – Нет, батько, я проиграл свой зор.

      – Что-о?

      – Да не зрю на аршин и ближе…

      – То злая хитрость Чикмазова?

      Разин, вскочил, и страшный голос его достиг затихшего берега:

      – Гей, Чикмаз, ко мне-е!..

      – Чую, батько! – Чикмаз подошел.

      – Ты пошто окалечил моего богатыря? Не оборот! Так зло взяло? Говори, сатана, правду!

      – Не впервой, батько, так играем! По сговору, не навалом из-за угла и на твоих очах…

      – Ну, дьявол, берегись!

      Глаза Разина метнули в лицо Чикмазу, рука упала на саблю. Чикмаз пригнул голову, исподлобья глядя, сказал, боясь отвести глаза от атамана:

      – Пущай, батько, Петра скажет. Велит – суди тогда!..

      – Гей, Петра!

      Мокеева казаки, держа под локти, привели к Разину.

      – С умыслом бил тебя Чикмаз? С умыслом, то конец ему!

      – Не, батько! Парня не тронь. С добра. Ты знаешь, я сел и сам вызвался, а бил деревиной, как все…

      Разин заскрипел зубами:

      – Цел иди, Чикмаз, но бойся! Эй, нет ли у нас лекаря?

      Подошел черноусый казак самарский, распорядчик пира:

      – Тут, Степан Тимофеевич, в трюму воет ученый жид, иман у Дербени, скручен, а по-нашему говорит, сказывал, что лекарь ен…

      – Кто же неумной ученых забижает? У меня они будут в яме