Анафора. Игорь Винниченко

закусил губу. Хотелось ответить резко, но именно этого делать вовсе не следовало. Надо было сдержаться и промолчать.

      – Хватит, – продолжала Анна, выпрямившись. – Мне надоело даже быть с тобой рядом! Теперь я не могу даже подумать жить с тобой в одном доме. Ты мне отвратителен, Олег!..

      Олег испуганно вскинул голову, но она и в самом деле смотрела на него с ненавистью. Он протяжно вздохнул.

      – Ты хочешь, чтобы я ушел? – спросил он осторожно.

      – Совсем ушел, – сказала жена. – И немедленно.

      Олег помолчал, повернулся и пошел в прихожую. Пока он надевал ботинки и пальто, ему все еще казалось, что это недоразумение, что жена хотела сказать что-то совсем другое и сейчас вернется и объяснит свою ошибку, но она так и не вышла к нему. Дверь за ним щелкнула, и он остался на лестничной клетке в полном одиночестве.

      Уже на улице пришло время осмысления, и он остановился. Ему пришло в голову, что он поторопился с уходом, даже вещей с собой не прихватил. А главное, он представления не имел, куда ему деваться, хотя на улице стояла зима и оставаться здесь слишком долго было глупо. Делать было нечего, он достал телефон и стал звонить отцу диакону, который проживал неподалеку.

      – Благослови, отче, – пробормотал тот, включаясь.

      – Ты уже дома?

      – Почиваю после трудов праведных. Отец Роман благословил нас нынче каким-то коллекционным кагором, так что есть повод поспать. Кстати, за исправное поведение я освобожден от вечерней службы.

      – Слушай, отец диакон, – произнес Олег неуверенно. – У тебя переночевать можно будет?

      – Ха! – обрадовался диакон. – И ты, Брут, пал жертвой равноправия?

      – Можно или нельзя?

      – Можно, отец, – отвечал диакон. – Разве ж я тебе откажу? У меня и раскладушка есть. Давай, жду!..

      Олег шел по улице, исполненный горькой обиды на свалившиеся обстоятельства, и пытался сосредоточиться на Иисусовой молитве. Ничего не получалось, мысли сбивались и слова путались, хоть молитва и не отличалась многословием. Он пытался себе доказать, что этот конфликт носил временный характер и все непременно разъяснится, но чем больше он себя в этом убеждал, тем страшнее становилось будущее. Конечно, в решении жены звучал естественный порыв, но не было никакой уверенности в том, что она передумает. Олег свою жену знал и потому надежды не питал. «Надо просто переждать», – уверял он себя, хотя результатов своего ожидания реально представить не мог.

      Диакон жил в коммунальной квартире, где кроме него жили еще две семьи, но, вопреки общему мнению, жили они довольно мирно. Недавний случай с убежавшим молоком был исключением из правил. Встречать отца Олега он вышел в прихожую в поношенном спортивном костюме, и Олег, привыкший видеть его в подряснике, невольно усмехнулся.

      – Да, да, – сказал диакон. – Такой я без прикрас. Проходи, я пока чайник поставлю.

      Он явно ждал полного рассказа о происшедшем, но Олег, кроме скомканного рассказа о несчастье с Дашей, ничего внятного объяснить не мог.

      – У, – сказал авторитетно диакон, – это они теперь с тебя слупят в охотку.

      – Чего