Живущие не так. Алекс Фрайт

послушаю тебя когда-нибудь еще раз, – злобно рявкаю я, резко поднимаясь с кресла, – После того, как…

      Мой неприличный жест очень нравится окружающим. Вижу, как посетители за дальними столиками с интересом смотрят в нашу сторону, удовлетворенно фыркает официантка. И именно ухмылка официантки наповал пристрелила мой гнев. «Ах ты, зараза. А вот, кукиш тебе, а не зрелище», – думаю я, плюхаясь обратно в кресло.

      – Извини, чего уж там. Я так и не выслушал тебя, – буркаю себе под нос, отводя глаза.

      Действительно, отчего это я дал волю своим далеко не самым лучшим чувствам. Ничего же не произошло страшного. Подумаешь, их законы. И здесь полно своих, не менее странных и непонятных. Представляю, что там у них, в Навье, у живущих не так. Наверное, есть еще и более непостижимые для разума. Однако разозлился я не на навку. Вот уж точно не на нее. Вывело из себя упоминание законов там, у них, которым должен непреложно следовать и я. И Рыжая. Причем здесь Алеся? Рыжий убийца в девичьем обличье. Смешно. Мы с ней столько вынесли вместе. Да и плевать, что навка считает меня своим чуть ли не мужем. Я и сам минуту назад считал ее, чуть ли не… действительно, чуть ли не интимной подругой. И, мало того, готов был сам ее поцеловать и не только. Надо же мне все-таки узнать, с какого перепоя в Навье решили избрать меня зятем. По навкиным словам, она сама выбрала меня. Хмм… близким другом. Нашли ярмарку, черти вас дери.

      – Извини, – повторяю еще раз и поворачиваюсь к замолчавшей собеседнице.

      Навка отвернулась, смотрит куда-то в пол. Делаю не маленький глоток из стакана. Обвожу взглядом кафе. Посетители скоренько утыкаются носами в свои напитки, делают вид, что ничего не произошло, и перестают пялиться в нашу сторону. Положил руки на стол. Отбарабанил пару маршей пальцами по столешнице. Навка и не думает поднимать голову. Ожидание перемирия затягивается, если оно, конечно, наступит. Вот так вот. Упасть и не встать. Детский сад. Черт те что и сбоку бантик. Поссорились волк и навка и объявили друг другу бойкот. Оказалось, что у девушек навьев тоже есть, какие никакие, но чувства. Вот так и рождаются притчи и легенды. Паляндре бы на нас взглянуть. А интересно знает ли она, что навка здесь или нет? Знает, наверное. Может, сама и послала?

      – Я буду слушать, даю слово, – не выдерживаю затянувшегося молчания и беру ее за руку.

      Она вздрагивает, но не отстраняется. Мне доставляет удовольствие прикасаться к ее коже. Переворачиваю руку ладонью вверх. Такой же узор линий на ладони, как и у Алеси, и папиллярный рисунок на подушечках пальцев ничем не отличается. Провожу осторожно пальцами вверх до самого локтя. Девушка оборачивается, поднимает лицо. Оказывается, чувство стыда я еще и не испытал. Теперь оно стало абсолютно полным. Навка плачет. Две влажные дорожки на щеках превращают ее в обычную девчонку. Вот уж чего не может быть в этой жизни никогда, так это слез у ночных представителей Навье. И, судя по тому, что никто и никогда не упоминал этого, я первый в мире и увидел эти слезы.

      – Я хочу попросить тебя об одной услуге. Последней. Много времени это не займет, – навка умоляет меня взглядом, – Договор, волк?

      – Да, обещаю, конечно,