Звезды Эгера. Т. 1. Геза Гардони

Мы верим, что Господь зрит наши души… Но зачем тебе погибать? Сам же видишь – мы еще на венгерской земле, и Печ отсюда неподалеку. Частенько ведь случалось, что венгерцы отбивали невольников.

      – А если не отобьют?

      – Божья милость будет над нами. Ведь есть и такие люди – их даже немало, – которые достигли счастья на турецкой земле. Идет туда человек, закованный в цепи, а в Турции становится господином. Потом и домой возвращается… Пойдем, сын мой, поешь.

      Парень мрачно смотрел на турок.

      – Черт бы побрал их, окаянных! – пробормотал он сквозь зубы.

      Священник покачал головой:

      – Зачем ты позвал меня, если не слушаешься?

      Парень встал и поплелся к невольникам.

      Это были большей частью молодые и крепкие люди. Среди женщин сидела цыганка с горящими, лучистыми глазами. Руки, ноги и даже волосы ее, по цыганскому обычаю, были выкрашены в красноватый цвет.

      Цыганка иногда вскидывала голову, отбрасывая волосы, падавшие ей на глаза. Она то и дело говорила что-то на своем языке рябому цыгану Шаркёзи.

      – Кто она такая? Жена твоя? – спросил его возница.

      – Нет, – ответил цыган, – еще не была моей женой.

      – О чем же вы с ней толкуете по-цыгански?

      – Да вот просит подпустить ее к костру, она будущее предскажет.

      – Наше будущее в руках Бога, – строго сказал священник. – Не устраивайте никаких комедий, не кощунствуйте.

      Среди невольников сидело двое пожилых. Первый – молчаливый человек, по виду знатный барин, смуглый, седобородый, с длинными, свисающими усами. Его можно было принять и за барина и за цыгана. Он не отвечал ни на какие вопросы. От левого уха через всю щеку тянулся у него алый шрам. Странный запах исходил от него: так пахнет пороховой дым. Второй – тот крестьянин, которого вели на одной цепи со священником. Он смотрел на все широко раскрытыми глазами, словно удивлялся. Голова его свесилась на грудь, будто она была тяжелее, чем у других людей. Да и правда, голова у него была огромная.

      Невольники ели паприкаш из баранины и тихо беседовали меж собой. Толковали о том, как бы освободиться от турок.

      – Да никак, – сказал вдруг большеголовый крестьянин и, положив ложку, вытер губы рукавом рубахи. – Я-то знаю – я уже однажды помучился в рабстве. Десять лет жизни у меня пропало.

      – И что же, вас домой отпустили?

      – Какое там отпустили!

      – Так как же вы освободились?

      – Как? А так – задаром, без выкупа. Привезли меня раз в Белград, и оттуда я удрал – переплыл Дунай.

      – Каково же в рабстве-то? – спросил шестнадцатилетний парнишка со светлыми водянистыми глазами.

      – Что ж, братец, нельзя сказать, чтобы там меня жареными цыплятами кормили.

      – А вы у богатого служили? – спросил кто-то из-под телеги.

      – У самого султана.

      – У султана? Кем же вы служили у султана?

      – Главным чистильщиком.

      – Каким это главным чистильщиком? Что же вы у него чистили?

      – Конюшню.

      Невольники рассмеялись, потом снова понурились.

      – А с женщинами