Мудрость восточной поэзии (сборник). Омар Хайям

к черепкам: это головы наши.

      Тысячи Махмудов и Айязов

      Поглотил бездонным синим глазом

      Небосвод. Никто не возвратился,

      Не утешил нас своим рассказом.

      Что толку от прихода моего?

      Бесстрастен небосвод над головой.

      Уйду – его сиянье не померкнет.

      Зачем я здесь? И там я для чего?

      Я солнце цветком не могу заслонить,

      Не вижу судьбы золоченую нить.

      Ум вынул из моря жемчужину мысли,

      Но страх помешал мне ее просверлить.

      Мудрец, не проболтайся в пьяном споре,

      Иль тайна сердца сплетней станет вскоре.

      Запомни: перл, мерцающий в ракушке,

      Был каплей тайны, скрытой в сердце моря.

      Ты, чьи очи так алчно и хищно горят,

      День за днем умножающий рыночный ряд,

      Посмотри, что проделало время с другими,

      Даже с теми, что лучше тебя во сто крат.

      Останется зерно надежды на лугу.

      Твой сад перед тобой останется в долгу.

      Трать все – от ячменя до золотой монеты —

      С друзьями, а не то достанутся врагу.

      Тайну мира я вам не открою, увы,

      Ибо стану мишенью для грязной молвы.

      У премудрых мужей не в чести благородство.

      Проболтаюсь – и мне не сносить головы.

      Мечтаешь быть потомками воспетым?

      Трепещешь, словно лист, пред жадным светом?

      Уж лучше быть гулякой, чем святошей.

      И лучше быть пропойцей, чем аскетом.

      Не отвергая молодого, а также старого вина,

      Мы белый свет продать готовы

      лишь за ячменных два зерна.

      Тебя тревожит, где я буду, когда покину мир

      земной?

      Отстань. Мне жаль тебя, зануду. Вот чаша. И она полна.

      От вина мы теплеем. Веселия глас

      Заглушает обиды, живущие в нас.

      Если б выпил Иблис хоть глоток из кувшина, —

      Поклонился б Адаму две тысячи раз.

      Скупец, не причитай, что плохи времена.

      Все, что имеешь, – трать. Запомни:

      жизнь одна.

      Сколь злата ни награбь, а в мир иной отсюда

      Не унесешь, увы, и горсточки зерна.

      Небесный Кравчий, Чьи уста окрасили рубин,

      Лишь тех печалью не вскормил, кого

      не возлюбил.

      И только тот, кого не смыл поток Его печали,

      В ковчеге Нуха, как в гробу, живет, боясь

      глубин.

      Есть ли польза от жизни, что прожили мы,

      Погружаясь во тьму, выплывая из тьмы?

      Время выжгло глаза у великих пророков,

      Превратило их в пепел. Но где же дымы?

      Оплеванный всеми, свой путь продолжаю

      с трудом,

      Сквозь хляби и сели недоброю силой ведом.

      Рванулась из тела душа. Я спросил:

      «Ты уходишь?»

      – «А что же мне делать, – вздохнула, —

      коль рушится