Мудрость восточной поэзии (сборник). Омар Хайям

состариться нам суждено.

      Время нас истолчет, словно в ступе – зерно.

      Для чего мы посеяли столько желаний,

      Если нам урожая собрать не дано?

      «Кто блажен?» – я спросил одного мудреца.

      Он ответил: «Как слепы людские сердца!

      Счастлив тот, кто в объятьях

      своей луноликой

      Ночь проводит, которой не видно конца».

      Я спешил в погребок. Осветила луна

      Захмелевшего старца с кувшином вина.

      Я спросил: «Почему не стыдишься Аллаха?»

      Он ответил: «Бог милостив, пей же – до дна!»

      Тот блажен, кто избрал не ярмо, а свободу,

      Кто молился закату, а также – восходу,

      Кто, все ниже склоняя кувшин обливной,

      Пил вино бытия, а не пресную воду.

      Я откроюсь тебе: цель творения – мы.

      Ненасытного разума зрение – мы.

      Этот круг мироздания перстню подобен.

      Лучший камень в его инкрустации – мы.

      Мы – веселья источник и пожар мятежа.

      Справедливости корень и коварство ножа.

      Совершенство и низость, очищенье и грязь.

      Мы – и чаша Джамшида, мы – и зеркала ржа.

      Употребляй вовсю румяна, притиранья.

      Но старость победить – напрасные

      старанья.

      Сто раз произнеси, что ты – источник жизни,

      Но век измерен твой, как сказано в Коране.

      Смешна твоя радость, а также – обида.

      Ты легче пылинки из праха Джамшида,

      Мгновенья короче, бесплотней надежды,

      Что бледным огнем сновиденья прошита.

      Помнишь малую каплю, что стала волной,

      Горстку праха, что с глиной смешалась

      земной?

      Что приход и уход твой для мира? – Вот муха:

      Прожужжала и стала сплошной тишиной.

      Тот, Чью тайну скрывают лазурные дали,

      Безразличен к победе моей и к печали.

      Пусть я пьян от грехов, но трезвею от веры,

      Что в конце Он утешит меня, как в начале.

      Каплей жидкости были мы, вложенной

      в чресла,

      Что в огне обоюдных желаний воскресла.

      Завтра ветры развеют наш прах, но сегодня

      Веселись: то, что в чаше, хмельно, а не пресно.

      Сам с собою сражаюсь – я жалок и слаб.

      Пью вино и не каюсь – я жалок и слаб.

      Отпусти мне, Всевышний, грехи, ибо знаешь:

      Потому и грешу я, что жалок и слаб.

      Допьем кувшин вина – в нем жизненная сила, —

      Покуда нас двоих тоска не сокрушила.

      Потом Гончар судеб наш прах смешает

      с глиной

      И вылепит кувшин, а может – два кувшина.

      Всё тайна: море бытия и жемчуг смысла в нем.

      Ее постигнуть ты и я пытались день за днем.

      И всяк болтал, увы, лишь то, что выгоду

      сулило.

      Но дна никто не озарил спасительным огнем.

      Я в злобный рок не верю, коль мне Творцом

      дано

      Из