А тебе слабо?. Кэти Макгэрри

сверлю глазами стол.

      Офицер Монро перегибается через стол, расстёгивает на мне наручники и швыряет их на свою половину стола.

      – Может, расскажешь, что на самом деле произошло вчера ночью?

      Всего одна затяжка. Боже, это в тысячу раз лучше, чем страстный поцелуй с реально крутым парнем. Но я не целуюсь с крутыми парнями, и у меня нет сигарет, потому что в настоящий момент меня допрашивают в предвариловке.

      – Нам известно, что бойфренд твоей матери, Трент, – человек опасный, однако он далеко не дурак. Уже не первый раз нам не хватает доказательств, чтобы упечь его за решётку. Ты могла бы помочь себе и нам. Помоги нам засадить его в тюрьму, и он оставит в покое тебя и твою мать.

      Я согласна: он – настоящий дьявол. Но помимо того, что Трент – никчёмный бывший футболист, променявший борьбу с мужчинами за мяч на безнаказанное избиение женщин, я могу поделиться с копами только слухами, которые ходят по улицам. Патрульные, работающие в южной части города, и так прекрасно знают все легенды о Тренте Паскуднике. Возможно, пикантная история о том, что этот ублюдок избивал меня и мою мать, могла бы обеспечить нас вшивой бумажонкой под названием «Судебный приказ о защите членов семьи», но семейные насильники обычно не задерживаются в тюрьме, не говоря уже о том, что Трент просто подтёрся бы этим приказом.

      Его разыскивала полиция ещё до того, как моя мать с ним связалась, но он до сих пор разгуливает на свободе, ни дать ни взять ожившая нефть, которую никакими силами нельзя вернуть туда, откуда она вырвалась. Так что, помогая полиции, я только ускорю появление этой грязи и её поганой ярости у нашего порога.

      – Он ведь живёт в том же доме, что и твоя мать, да? Разве не лучше будет, если вы с мамой снова будете жить вместе, забыв о Тренте как о страшном сне?

      Понятия не имею, откуда ему известно, что я не живу с матерью, поэтому стараюсь не выдать себя взглядом. Не желаю признавать его правоту.

      – Мы даже не знали, что он встречается с твоей матерью. Ведь он, хм-хм, проводит время с другими женщинами.

      Я сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Скажите, какая новость!

      – Элизабет, – говорит коп, не дождавшись ответа.

      – Бет, – терпеть не могу своё имя. – Меня зовут Бет.

      – Бет, у нас в вестибюле с пяти утра ждёт человек, на которого ты израсходовала право одного звонка.

      Исайя! Я вскидываю глаза на офицера Монро. Стены, которые я возвела вокруг себя, осыпаются, следом тает ледяная холодность, за которой я пряталась всю ночь, и на их место приходит усталость. Следом спешат страх и боль.

      Я хочу к Исайе. Я не хочу быть здесь. Я хочу домой.

      Я смаргиваю, догадавшись, что жжение в глазах у меня от слёз. Вытираю лицо, пытаюсь найти в себе силы и решимость, но нахожу только тяжёлую пустоту.

      – Когда я смогу вернуться домой?

      Стук в дверь. Офицер Монро приоткрывает дверь, с кем-то оживлённо перешёптывается, потом кивает. Через секунду в комнату входит моя тётя – более пожилая и более ухоженная копия моей матери.

      – Бет?

      Офицер Монро выходит, затворив за собой дверь.

      Ширли