Мать своей дочери. Саша Лонго

не замечаю, как начинаю улыбаться. Я, конечно, грущу, но грусть моя светла… Улыбка, как луч солнца, пробивается прямо из сообщающихся сосудов, которыми по-прежнему, несмотря на то, что Сашке уже восемнадцать, остаются наши сердца.

      А вот страница «Любимые забавы в возрасте…»:

      «Четырех месяцев: я люблю самостоятельно, опираясь на руки взрослых, вставать на ножки. Люблю, когда меня поднимают высоко над головой. Люблю шуршать страницами своей первой книжки.

      Пяти месяцев: люблю с помощью мамы переворачиваться на живот и обратно на спинку. Люблю слушать музыку, узнаю знакомые песенки из мультфильмов.

      Шести месяцев: люблю скакать в прыгунках. Меня завораживает пение птиц на специальном диске. Люблю бросать на пол игрушки или другие предметы и следить за тем, как они падают на пол.

      Семи месяцев: люблю изучать новые предметы, которые попадают в поле моего зрения. Люблю (но странною любовью) игры с бумагой: рвать, шуршать, пробовать на зуб. Люблю до одури скакать в прыгунках, но под аплодисменты (и только) восторженных обожателей.

      Восьми месяцев: люблю бегать с помощью ходунков по двору дачи. Это так прекрасно: ощущать движение, намечать цель и в конечном итоге достигать ее!

      Девяти месяцев: по-прежнему осязание ─ одно из самых «опытных» чувств для меня. А во дворе природа открывает для меня настоящий каталог разнообразных поверхностей: бархатистых, гладких, шершавых, колких.

      Десяти месяцев: на волю, в пампасы! Меня манит улица, общение с другими детьми, увлекательный мир, поиск новых открытий!

      Одиннадцати месяцев: я продолжаю свои исследования. Скребу землю, подбираю гибкие веточки, нахожу занятные камушки. Наряду с этим просыпается интерес к поднадоевшим карточкам, тем более к первым книжкам».

      А у меня, читающей эти строки, просыпается самоирония ─ персональный барометр адекватности, торжество здравого смысла. Я, вообще, люблю людей, которые могут посмеяться над собой. Для меня это сущность на грани искусства, когда, не уничижая и не перечеркивая выпуклости своей личности и благоглупости поведения, мы, преисполненные чувства собственного достоинства, можем улыбнуться над собой откуда-то со стороны, но никак не сверху. Вот эта наивная запись из первого дневника моей дочери, который я писала от ее имени, заставляет внутренний голос иронично подсмеиваться над моим тщеславием. Как всякая старородящая мать в тридцать лет, я, понятное дело, была в первую очередь озабочена тем, чтобы дать своему ребенку все самое лучшее. В конце девяностых ─ начале двухтысячных чрезвычайную популярность набирали всякие методики раннего развития. Одной из них была методика Глена Домана по обучению чтению в младенческом возрасте, которая заключалась в использовании набора карточек с разными словами. Меня идея научить свою умницу дочку читать увлекла необычайно. Ну, во-первых, потому что идеальными учителями в ней являлись сами родители. А во-вторых, для нашей читающей семьи было знаковым, как я на тот момент считала,