Славянин. Десятник особой сотни. Александр Владимирович Забусов

отсутствие света, факелы могли выдать раньше времени. В темноте подавили сопротивление в дворовом коридоре между хозяйственными строениями и боярским домом. Зажав русов с двух сторон, посекли, чужой кровью кропя землю. Вот уже и шум подняли. В горячке боя что-то вгрызлось в икроножную мышцу, не защищенную доспехом. Откуда взялся этот Фенрир? Мышцы свело болью. Воин, взмахнув мечом, резко опустил его на череп напавшей собаки. Пока подчищали округу, через ворота на подворье быстрым шагом вошли Сигурд с Торвудом, сопровождаемые двумя ветеранами.

      – Вошкаетесь в темноте, как блохи на собаке. Медленно! – высказал свое недовольство вождь. – Если двери закрыты, ломайте их. Только шустрей!

      –Эй, сюда! Да, шевелитесь вы! Вышибай! Вестейн, Кнуд, через окна внутрь лезьте! – прошипел Торвуд.

      –Торвуд! Малы окна. В броне не пролезть!

      –Так, скинь бронь!

      –Ага, понял.

      Терем меж тем проснулся. Было слышно, как внутри него бегают люди. Но это теперь не имело значения. Подбежал разгоряченный Сигвальд. Одним рывком сорвал входной притвор.

      –Вперед! – Позвал за собой Торвуд, заслышав при этом голос сокрушавшегося вождя:

      –Медленно! Медленно!

      Оказалось, что за дверью их уже ждали. Трое русов с мечами и щитами в руках заступили дорогу, перекрыли лестницу ведущую наверх.

      –В сторону! Места мне! – зарычал Сигвальд, и Торвуд с удовольствием уступил пальму первенства ему и еще троим торопыгам. Общая суета и темень кругом, не добавляют возможности спокойно разобраться с боярином лично. И как гром среди ясного неба послышался голос Кнуда за спиной:

      –Торвуд, хоромину изнутри подожгли!

      Вот это плохо! Поторопились.

      –А-а, Локи с нами пошутить решил! Чего встали? Наддай!

      Боярин, словно почувствовал, что уйти ему не дадут, отступил со своими вверх, распорядился:

      – Олег, Дарен, держите проход, я гляну, чтоб в окна не влезли и в спину не ударили!

      –Добро, отец!

      Бурдун услышал женский крик, сунулся в то крыло дома, где ночевали дочери и они с женой. Ему навстречу из опочивальни выскочил бородатый скандинав, впопыхах практически сам напоролся на меч. Второго дана, а боярин узнал их, хоть и прошло лет пять с последней встречи, повозившись, зарубил. В освещенной светильниками комнате нашел своих. Жена и две красавицы дочери на выданье, лежали в крови на полу. В жилах застыла кровь. То, что они мертвы, понял сразу. Но Бурдун был калач тертый, он знал, что живым его не оставят, бросился в другое крыло дома. Там младшенькая! Отселили на время простуды.

      Вбежал в темную спальню.

      –Милолика! Ты где?

      –Здесь я, батюшка!

      Дочь ответила сразу, слышала шум в тереме. Мала еще девка, двенадцать годков. Жаль, что не увидит как взрастет, замуж выйдет!

      –Быстро одевайся!

      Выглянул в коридор. Опоздал! Увидел, как добивают Олега. Эх, сын!

      Закрыл дверь на щеколду, схватил с лавки простыню, примерился. Выдержит, дочь худенькая тростиночка.