Чужие облака. Альбина Феликсовна Андерсон

хорошая! Зачем рисковать? Станет плохо, тогда и поедем.

      Они обе решили дежурить в медпункте около нее. Каждые два часа ее будили и заставляли выпивать по стакану воды. Утром, когда вернулись в коттедж, неспавшая всю ночь Алина Евгеньевна остановилась на пороге своей комнаты.

      – Может вам ремень дать? – вяло спросила она Веру Петровну.

      Та смутилась.

      – Алина, ну какой ремень? Мы поговорим.

      – Вот, все разговоры и разговоры у нас. А они что хотят, то и делают.

      Она вздохнула, подошла к Кире и присела на корточки. У нее в глазах серые искры на голубом, как у Глеба.

      – Кир, все! Больше никаких глупостей. У него здесь Анечка… А в городе осталась Светочка. Со школы иногда приходит Ирочка. И звонит с подготовительных курсов Гузелечка. И таких котят у него будет еще очень много, грибов не хватит. А ты такая одна, мы из тебя вторую Анну Павлову растим. Вот, осенью будешь танцевать в Чиполлино. В настоящем театре!

      – В Коньке–Горбунке, – тихо поправила ее Кира.

      – В Коньке–Горбунке, хорошо. Костюмы уже заказали, а ты травиться! И потом, за счастье бороться нужно, а не грибы собирать, – тут она как будто сразу устала и беззвучно зевнула, – И вообще, как вы меня достали! Один ночами шляется, неизвестно где… Вторая в рот сует что попало. У меня от вас круги под глазами. Хорошенький выдался отпуск…

      Через год Глеб уехал на учебу в московский университет. Потом Алина Евгеньевна рассказывала Миловановым о красном дипломе. Затем он год учился в Америке, по какой–то международной программе. После остался в Москве, очень удачно устроился, взял в кредит квартиру и посылал родителям деньги.

      Глава 2

      To: [email protected]

      From : kira–[email protected]

      Дорогая моя Мусечка,

      Как же я соскучилась! Скоро буду в Москве, ты покажешь мне все–все–все. Москва – это же какое–то сплошное небожитие. Муся, я трепещу…Вчера пили Баян–Ширей с Верой Петровной. Праздновали мое увольнение, Мамонт подписал! Урра! Два месяца я таскалась за ним, как голодная блоха за солдатом. Он орал и подпрыгивал в кресле, обзывал змеей, пригретой на груди. Вспомнил все! И как предложил контракт еще в хореографичке и две сольные партии сразу. А я только год протанцевала и предала весь коллектив. На прощание зафиндюлил в меня папкой, но промахнулся. А попал в Терезу Самуиловну и чуть не выбил ей зуб. Это было смешно, она такая гадюка, никогда не забуду как она тебя травила. А Мамонта до жути жалко. Чувствую себя погано, хотя Иудой назвал меня зря. Заявление я подала в конце прошлого сезона, а он меня продержал еще несколько месяцев. Ну ничего, свято место пусто не бывает, у него талантливых стажеров как собак нерезанных… Назад дороги нет, сук подпилен и лестницу убрали, теперь, если даже я приползу на коленях, он никогда не возьмет меня в штат. Даже в гардероб, в буфет, в билетерши!!! Но я свободна–свободна–свободна. Осталось отпрыгать Машу в пяти Щелкунчиках и занавес. Как я хочу работать в Большом! Мусенька,