Чужие облака. Альбина Феликсовна Андерсон

второго не будет. Играй по правилам и будет шанс дожить до старости. Не хочется, чтобы мои старания пошли прахом, я четыре дня уговаривал Вильштейна, поругался с директором по идеологии и отдал своего зама в Европу. Все потому, что мне кажется из тебя получится то, что мне позарез нужно.

      Его умный, испытующий взгляд прожигал ее насквозь. Весь он лучился красотой и здоровьем. Он так много для нее сделал, что ей немедленно захотелось отблагодарить его, отдав все, что у нее было. А было немного, сама она да и только. Тайка опустилась на колени, решетка впилась в них, но она не почувствовала боли. Обхватив Зигги за ногу, она прижалась к ней щекой.

      – Ну–ну.., – недовольно сказал он. – Вставай, что за ерунда? Ничего не бойся, все кончилось.

      Ей хотелось чтобы он поднял и обнял ее, но он отошел и досадливо морщил брови.

      – Кажется, от голода у тебя помутилось в голове. Ну–ну, вставай же…Мы не в театре…

      Она не отрывала взгляда от его лица. Зигги раздраженно закатил глаза, подошел и встряхнув за локоть, поднял ее на ноги.

      – Я помог тебе потому, что хочу чтобы ты работала у меня. Но это не значит, что взявшись за руки, мы пойдем навстречу восходящему солнцу. Мы с тобой команда. Договорились? Пойдем вниз, думаю чашка крепкого кофе и жирный клаб сэндвич пойдут тебе на пользу.

      Пять лет спустя

      Глава 1

      Пару последних лет эта тетрадь валялась с другим школьным барахлом. И вот теперь, разбирая стол, Кира нащупывает дерматиновую обложку у стенки выдвижного ящика. Она разгребает мятые обертки от шоколада, скрепки, ластики, отряд изломанных карандашей, чтобы добраться до тетради. Наивная летопись ее детской влюбленности –девичий дневник. Кира сдувает с глаз упавшую прядь волос, улыбается и открывает священный манускрипт. На третьей странице нарисованы двое в лодке. Кира и Глеб, конечно. Море условное – три жирные голубые линии. Лодка похожа на банан и тщательно раскрашена желтым фломастером. Голова Киры нежно прижата к плечу ее возлюбленного. Трехпалая кисть с жутким, фиолетовым маникюром, покоится на его бычьей, как у Минотавра шее. Она конечно, в фате с короной. По рисованию всегда была твердая тройка, поэтому ничего удивительного, что в профиль Кира похожа на удивленного зайца, а у Глеба прическа как у известного немецкого психопата, который давно сгорел в бункере. На небе солнце в лучах, как на китайском бальзаме, а в левом углу кривой месяц с россыпью кремлевских звезд. В правом нижнем углу накорябано назидание Глебу:

      Люби меня как я тебя

      И никогда иначе

      И не забудь любви моей

      Не изменяй тем паче

      На шестой странице мудреный секрет, раскладушка – оригами. Муся постаралась. И складывала ее долго, что –то замеряя фалангами пальчиков и полизывая бумажки шершавым, как у котенка, языком. СИКРЕТ !!! – было написано разноцветными карандашами на конверте. Когда Кире было девять лет, она аккуратно вклеила школьную фотографию Глеба в раскладной животик конверта. А рядом вывела куриным почерком :

      Твои глаза как звезды

      Горят в ночи моей

      И