Неформат. Марина Владимировна Брагина

личная судьба была наполнена теми самыми превратностями, о которых так много

      говорят. Лет в пять он был привезёным в Москву дальними бездетными родственниками, которые

      убедили его родителей, что мальчику в Москве будет лучше: и образование получит, и

      московскую прописку.

      Он был необычно поздним ребёнком. Родители его, очень пожилые, уже имели внуков.

      Конечно, отец был гордился (ему как раз стукнуло семьдесят), что в столь почтенном возрасте

      смог родить сына. Но малыш сильно подорвал здоровье матери, и было очевидно, что вырастить

      его будет крайне сложно.

      Московские родственники принадлежали к тогдашней, ещё довоенной, элите – Иван

      Петрович Беленький работал в Совмине, а его жена, на четверть армянка, – в Министерстве

      культуры. Они несколько раз забирали Жорика к себе в гости в Москву и привязались к малышу.

      Им удалось убедить настоящих родителей оформить отказ от ребёнка – только так они могли его

      усыновить. Так Жорик – в свидетельстве о рождении он был записан как Жора – стал носить

      фамилию Беленький. Впрочем, весь его вид со всеми внешними атрибутами армянской

      национальности представлял разительный и исполненный юмора контраст с фамилией; ирония

      усиливалась тем, что по документам он всегда значился не Георгием, а Жорой, и почему

      высокообразованные усыновители намеренно пошли на такой афронт в антропонимике – одному

      богу известно.

      После рождения дочери у Жоры Ивановича сработал, видимо, какой-то схожий механизм

      противостояния обыденному, быть может навеянный армянскими генами, и он, к ужасу жены

      Валентины, решил назвать дочь Клеопатрой. Самое поразительное, что в решающий момент в

      споре с мужем по этому поводу Валентина обнаружила, что у неё нет убедительных

      контраргументов.

      – Клеопатра! – мечтательно закатив глаза, словно пробуя на вкус пахлаву, нараспев

      произносил Жора. – А известно ли тебе, женщина, что означает это имя?

      Валентина оплошала – не подготовилась к разговору и имела в арсенале что-то весьма

      обыденное в диапазоне от Ольги до Екатерины. Но Жора, что называется, закусил удила, он был в

      восторге от своей находки:

      – Это имя означает «царица, любящая своего отца». Отца, понимаешь? И ты хочешь, чтобы

      я отказался от такого имени для своей единственной дочери?! Тебя-то она и так любить будет – а

      для меня это единственный шанс.

      Имя оказалось пророческим – дочь любила отца нежно, с какой-то особой

      доверительностью, какой так и не случилось в её отношениях с матерью. Но это стало понятно

      много позже. Пока Валентина месяц после родов умоляла мужа дать девочке «нормальное» имя,

      в качестве эрзаца использовали просторечное Лялька. Валентина окончательно признала своё

      поражение, увидев свидетельство о рождении, где чёрным по белому