Мышиная возня. Сергей Гончаров

тысяч за отбирание палки не каждый день предлагают заработать. К тому же сколько пива можно купить на десять тысяч?!

      – Ты хочешь всю жизнь просидеть перед телевизором, ждать пока пузо превратиться в пивную бочку, а лысина разрастется на всю голову? – увидел Чередов сомнения Демида.

      – Ладно, уговорили. Давайте деньги.

      «Наконец-то у меня есть деньги» – подумал Демид, когда увесистая пачка оттопырила карман куртки.

      – Ну что, идем? – спросил Чередов.

      – Идем.

      Ученый направился по аллее в сторону выхода. Шагал быстро, Демид едва поспевал. Молчали. Вскоре вышли на улицу. Чередов показал на припаркованную машину – большую черную иномарку.

      – Ну, садись.

      На секунду Демид замер. В нем по-прежнему жили рассказы матери о плохих дядях на больших автомобилях. О конфетках, которые они предлагают детям. О множестве других способах заманивания в большие черные автомобили. Со временем ничего не меняется, лишь конфетки становятся дороже – десять тысяч, например.

      – Ну, чего стоишь?

      – Извините, – пробормотал он и забрался на пассажирское сиденье.

      Чередов огляделся, открыл дверь и, подобрав полы плаща сел в машину. Из кармана плаща выпал серебристый предмет. Демид поспешно отвел взгляд от револьвера, мягко упавшего на коврик.

      «Господи, – подумал он, – что я здесь делаю?»

      Ученый, краем глаза глянув на Демида, положил оружие обратно в карман.

      Тронулись, Чередов заговорил об эксперименте. Говорил бессвязно, иногда невнятно и завершил тем, что лучше самому все увидеть.

      Демид кивнул. Беззаботность не успокаивала.

      Машина выехала на трассу, уводящую вглубь региона. Он спросил, куда едут.

      – Ну, там деревенька, – ответил ученый. – Сорок километров. Скоро будем.

      – Я думал, ваша лаборатория в городе…

      Чередов посмотрел на Демида; губы растянулись в горькой усмешке.

      – Мне запретили. «Не соответствует концепции». «Неосуществимый проект». «Бессмысленная трата денег». Доклад даже читать не стали, – он обратил взгляд на дорогу, добавил: – Ну, пришлось выкручиваться.

      Демид кивнул, и оставшиеся сорок километров проехали в тишине.

      Деревенька – громко сказано. Шесть покосившихся домиков, разбросанных вокруг колодца. В двух кто-то жил, остальные казались заброшенными. Чередов повел к заброшенному.

      Большой, почерневший от времени бревенчатый дом, с проломленной в двух местах крышей и заколоченными окнами на лабораторию походил, как крышка от кастрюли на солнце. Покосившееся крыльцо держалось на честном слове, а желтеющая трава осаждала стены, как греки Трою. От ближайшей ЛЭП, через заросшее сорняками поле, протянут кабель – единственное подтверждение, что дом обитаем.

      Чередов осторожно поднялся на крыльцо и отворил дверь. Знаком позвал за собой.

      В первой комнате – ничего кроме табурета, старого стола и непереносимого запаха рыбы.

      – Ну, присядь пока… Чай? Кофе?

      – Нет, спасибо.

      – Отлично.