Московский упырь. Андрей Посняков

у них, случайно, нет? – негромко осведомился Иван. – Ну, для запивки.

      Михайло хитровато улыбнулся в усы:

      – Может, для кого и нет, а для нас завсегда найдется! Гришка, эй, Гришка! – он поманил к себе кабацкую теребень-служку – рыжего и веснушчатого отрока с хитрым лицом пройдохи.

      – Что угодно, дядько Михайло? – подбежав, угодливо изогнулся служка. – Водочки? И это… – Он оглянулся и перешел на шепот: – Хозяин сказал: только для дорогих гостей – грибочки соленые есть. Принести?

      – Квасу принеси, – ухмыльнулся Михайло. – Ну и заодно, черт с тобой, грибочков.

      – Исполню в един миг.

      Гришка умчался и весьма быстро нарисовался вновь – принес и грибочков, и квасу.

      – Ну, Михайла! – аппетитно похрустев груздем, восхитился Иван. – Ты прям волшебник, колдун!

      – Вот с ворожеями ты меня не путай, – обиженно отозвался Михаил. – Я их на дух не переношу, особливо после того, как в лихую годину они человечьим жиром торговали – для всяких снадобий.

      – Неужто человечьим? – Юноша недоверчиво скривил губы.

      Его собеседник размашисто перекрестился:

      – Вот те крест!

      – А жир этот они с кого брали?

      – Так время-то какое было, вспомни! Голод! Ладно кошек – навоз ели, кору. Мертвяки на Москве друг на дружке валялись – бери, не хочу.

      Михайло быстро наполнил чарку и одним махом выпил. Захрустел грибочками:

      – Эх, хорошо!

      Странный он был, этот Михайла. Одет неважнецки – рваный зипун, армячишко, треух, – но глаза смотрят вокруг с этакою циничной насмешкою, а речь питуха, несомненно, речь умного человека. Видать, он знавал когда-то и иную долю, нежели валяться по пьяному делу в сугробах, быть может – да скорее всего! – имел небольшое поместьице, потом разорился, запил. Ой, много таких дворян да детей боярских по всей Руси-матушке мается, много. Одним уже и на войну не с чем идти – коня нет, людишек, вот и подаются в пищальники, а кто и вообще – в холопы к сильному боярину запродается! Недаром государь особый указ издал, запретил обнищавшим дворянам верстаться в холопы. А тем, бедным, куда деваться? Кушать-то хочется, да и семьи кормить надо. Тут либо в холопи, либо в тати. А еще можно к самозванцу, на юг, податься…

      Михайло быстро приметил грустное настроение собеседника:

      – О чем задумался, парень?

      – О доле нашей тяжкой, – признался Иван. – Я ведь вижу, ты из дворян…

      – С чего бы?

      – Больно уж говоришь умно да правильно. Я ведь и сам из детей боярских, а рыбак рыбака…

      – …видит издалека, – Михайло мрачно усмехнулся. – Выпьем!

      Иван придержал чарку:

      – Погодь. Поговорим хоть немного. Да ты не бойся, я не соглядатай какой…

      – А я и не боюсь, – пожал плечами питух. – Поди меня на Чертолье сыщи… А отсель на правеж еще никого утянуть не удавалось. – Михайло совершенно трезво прищурился. – Так о чем разговор будет? Ты не смотри, я ведь не пьян еще. А что в яму попал – так туда в такую пургу кто угодно угодить