Иверь. Вадим Еловенко

гасит и сознание.

      Приказав, чтобы разожгли костры посильнее, я начал осмотр тех, кому еще мог помочь. Таковых казалось не много. «Псы войны» работали всегда качественно.

      Глава 4

      Поздним утром перенесенный в замок десантник пришел в себя и после нескольких глотков воды смог проговорить укоризненно:

      – Что же ты наделал, урод?

      – Ты поговори, – кивая, сказал я, – сейчас «деблокатор» вколю – за несколько часов в мучениях концы откинешь. Если сердце не остановишь раньше.

      Тот, криво усмехнувшись, выговорил:

      – Девять огней. Это SOS. Три, да три, да три…

      Я не сразу понял, о чем он. Я даже нахмурился, пытаясь сообразить, что к чему в его бреде. Но когда понял, то побледнел. Все правильно. Они же ищут меня. Они прочесывают все квадраты. И увидев такой до боли знакомый знак, они бросили десант. Они меня для трибунала вытащить хотели. Я идиот… Я полный кретин. Я сам читал в детстве, как такой нехитрый знак спасал целые экспедиции. Девять ракет. Девять огней. Девять фонарей. Я в Академии сдавал зачеты на первом курсе! Там мы все это проходили и еще смеялись: разве кто таких вещей простых не знает?! Они подумали, что я сдаюсь. Они подумали, что я в беде, и послали три, безусловно, боевые единицы для моего спасения, чтобы потом умертвить в «газенвагене». Но есть же «крест»! Это место забора группы. Они же не идиоты. Я бы крест выставил, если бы хотел уйти под трибунал! Или «Т» с направлением ко мне. Я метался по помещению и с трудом сдерживался, чтобы вслух себя идиотом не называть.

      Видя мое состояние из-за нескольких непонятных слов безрукого воина, Инта и мне протянул воды. Я, не скрывая дрожащих рук, взял деревянную плошку и отпил из нее.

      – Там у меня… такой кувшин прозрачный… принеси, – сказал я, не удовлетворившись тепловатой водицей.

      Когда он принес ополовиненную бутылку виски, я сам отпил треть, словно воду, и дал десантнику. Тот одной рукой принял бутылку и, высосав все до конца, отдал мне.

      – Я за нее три сотни контрабандисту заплатил, – сказал он печально, проводив взглядом улетевшую в бойницу пустую бутылку.

      Я только и кивнул. Что еще тут скажешь? Десантник от боли сморщил лицо, но сказал, обиженно улыбаясь:

      – А ты весь наш запас упер.

      Я снова кивнул, удивляясь, как он еще может улыбаться с такой гримасой. Наверное, виски сказывалось. Крепкое пойло, но я в теперешнем состоянии пил его, не замечая этого.

      – Ты стрелял? – спросил он.

      – Я, – сознался я. Глупый вопрос. Кто еще мог по ним палить?

      Он только посмотрел на левое плечо и заметил:

      – Чему-то вас учат все-таки в навигации…

      Я, не в силах выйти из ступора, сказал:

      – Случайность. Прицел у СВИ сорвался.

      – Тогда мне не повезло, – кивнул он.

      Посидели. Инта принес еще бутылку, и мы ее тоже ушли. Хоть бы в одном глазу…

      – Подумать только, – заметил десантник, – шесть сотен выпил, а трезв до противности.

      Он