в органичном единстве, на наш взгляд такое выведение более чем обоснованно. Ведь, именно высшее определяет низшее, смысл – форму, идея – вещь. Имеющиеся в литературе представления о том, что «ход идей следует за ходом вещей» – самая вульгарная версия материализма. И уж совсем нельзя согласиться с утверждениями М. де Унамуно о том, что «все цивилизации служат тому, чтобы порождать культуры, а культуры – чтобы порождать человека» [173, с. 225]. При всей верности второй части этого умозаключения, первая его часть не выдерживает проверки фактами. В мировой истории можно найти сколько угодно фактов, свидетельствующих о том, что цивилизация, обладавшая более примитивной культурой, разрушала высокоразвитые культуры только ради завоевания жизненного пространства и места в «пищевой цепочке». Техногенная цивилизация во многом способствует утрате личностью способности к целеполаганию, а тем самым и к социальному творчеству. Растущая компьютеризация, создание искусственного интеллекта, по версии некоторых западных исследователей, вообще «освобождает» личность от ответственности и самостоятельности. Всякий упадок в различных культурах и в различных сферах даже высокой культуры связан с тем, что ослабевает духовная значимость тех или иных элементов культуры [59, с. 285]. Следовательно, эта самая
духовная значимость и
определяет возможность самореализации личности. Это обусловлено тем, что именно духовная жизнь в
наибольшей степени способствует формированию и самоосуществлению личности, ее
интенсивному, а не
экстенсивному развитию.
Интенсивная модель развития как раз и обращена на духовность, когда именно духовная культура развивается наиболее динамично и продуктивно.
Экстенсивная модель развития связана с преимущественным развитием материальной культуры. Именно экстенсивная модель в развитии человека способствует тому, что цивилизация начинает превалировать над культурой, порой – подменять ее, способствуя тем самым утрате человеком способности к социальному творчеству.
В условиях научно-технических революций в Европе так и произошло: фетишизация научных и технических достижений породила не только товарный фетишизм, но и технологический детерминизм. С позиции этих идеологемм роль цивилизации видится «ключевой» в решении чуть ли не всех (в том числе и нравственных, идеологических, этических, экономических и социальных) проблем посредством техники и технологии. Осознание наивности подобных представлений хорошо выражено А. Тойнби, одним из разработчиков цивилизационного подхода, который писал: «В обществе, которое открыло «ноу-хау» изготовления рога изобилия, несправедливость в распределении земных благ, перестав быть практической необходимостью, превратилась в чудовищное моральное преступление» [168, с. 34]. К аналогичной точке зрения пришел и один из разработчиков концепции технологического детерминизма Дж. К. Гэлбрейт, который с горечью писал: «Решающим инструментом преобразования является не государство и не личность,
