Лорд Хорнблауэр. Сесил Форестер

Фримен, сделайте одолжение, прикажите спустить шлюпку. Я отправлюсь к этим мерзавцам.

      Вступить с бунтовщиками в переговоры – значит обнаружить свою слабость. Однако бунтовщикам и без того известно, как сильна их позиция и слаба его. Они не узнают ничего, кроме того, что знали и раньше: что держат Хорнблауэра, лордов Адмиралтейства и всю Британскую империю на рогатине. Фримен не стал протестовать, что неразумно ценимому капитану подвергаться такому риску. Хорнблауэр спустился в каюту и взял приказы – быть может, надо будет подтвердить свои полномочия. Впрочем, он собирался сделать это лишь в крайнем случае: незачем бунтовщикам знать, что пишут лорды Адмиралтейства. Когда он поднялся на палубу, шлюпка уже была на воде, Браун сидел у румпеля. Хорнблауэр перелез через борт и устроился на кормовой банке.

      – Отваливай! – крикнул Браун. Весла коснулись воды, и шлюпка поползла к бригу, приплясывая на невысоких волнах.

      Хорнблауэр разглядывал «Молнию»: она лежала в дрейфе, но пушки были выдвинуты, абордажные сетки натянуты. Бунтовщики явно не собирались допустить захвата. Матросы стояли на боевых постах, с марсов наблюдали дозорные, на баке расположился уорент-офицер с подзорной трубой под мышкой – никаких признаков, что на корабле бунт.

      – Эй, на шлюпке! – разнеслось над водой.

      Браун поднял четыре пальца – универсальный жест, означающий, что в шлюпке капитан. Четыре пальца соответствовали четырем фалрепным, необходимым для церемонии встречи.

      – Кто вы? – крикнул голос.

      Браун взглянул на Хорнблауэра и, получив кивок, проорал:

      – Коммодор сэр Горацио Хорнблауэр, кавалер ордена Бани!

      – Мы впустим коммодора Хорнблауэра, но никого больше. Подойдите к борту и не вздумайте шутить шутки – у нас тут приготовлены ядра, чтобы на вас сбросить.

      Хорнблауэр выбрался на грот-руслень, матрос приподнял абордажную сетку, чтобы он мог под нее подлезть.

      – Будьте любезны, коммодор, прикажите шлюпке отойти от греха подальше.

      К Хорнблауэру обращался седой старик, судя по подзорной трубе под мышкой, вахтенный офицер. Его белые волосы трепетали на ветру, пронзительные голубые глаза, обрамленные сетью морщин, смотрели из-под белых бровей. Необычным было только одно – заткнутый за пояс пистолет. Хорнблауэр повернулся к шлюпке и отдал требуемый приказ.

      – Позвольте спросить, что вам тут надобно, коммодор.

      – Я хочу поговорить с главарем мятежников.

      – Я капитан этого корабля. Можете обращаться ко мне. Натаниель Свит, сэр.

      – Мне не о чем с вами говорить, если только вы не главарь мятежников.

      – Коли так, сэр, можете подозвать свою шлюпку и покинуть судно.

      Патовая ситуация. Хорнблауэр пристально смотрел в глаза старика. Рядом стояли еще несколько человек, но в их поведении не чувствовалось неуверенности – они были готовы поддержать своего капитана. И все же попробовать стоило.

      – Матросы! – начал Хорнблауэр, возвышая голос.

      – Отставить! –