Смерть консулу!. Жорж Оне

махнул рукой. Но Сан-Режан поспешил сам на выручку и сказал:

      – Мне было бы очень неприятно затруднять вас. Я предполагаю уехать из Парижа в конце этой недели. Некоторое время я буду в отсутствии и, стало быть, не стоит устраиваться. Очень вам благодарен за ваше любезное приглашение, но я не могу его принять…

      Молодая женщина вздохнула как будто с облегчением. Ее лицо приняло более приветливое выражение, а через минуту стало даже веселым.

      – Неужели мы не можем выразить нашу благодарность как-нибудь иначе? – лукаво спросила она.

      – Ты сама из Бретани и потому тебе должно быть это особенно досадно.

      – Как? Вы моя землячка?

      – Да, моя жена родом из Племера.

      При этих словах Сан-Режан не мог скрыть своего изумления.

      – Не жили ли вы когда-нибудь в замке Кермадио, недалеко от Орея?

      – Там я провела мое детство. Там скончались мои отец и мать. Республиканцы сожгли Кермадио и увезли меня в Ван. Я отчетливо помню всех, кто бывал у моего отца и принимал участие в партии роялистов…

      Сан-Режан вдруг стал серьезен и не продолжал разговора. Он тряхнул головой, как будто отгоняя мрачные мысли, и стал рассеянно смотреть вокруг. Лербур, бессознательно перебирая кучу золотых монет, заговорил опять:

      – Должен вам сказать по секрету, что моя жена когда-то водила знакомство с отчаянными разбойниками…

      Эмилия снова нахмурилась и обменялась с Леклером недовольным взглядом. Между ними как-то невольно устанавливалось молчаливое согласие. Не замечая ничего, Лербур продолжал свою болтовню:

      – А теперь я их всех принимаю как лучших покупателей, хотя с них и трудно что-нибудь получить. Вот, например, за мадам Богарне прежде, когда она еще не была женой генерала Бонапарта, числился здесь большой долг, который она, впрочем, теперь еще увеличила. Но теперь уж это деньги верные, и я готов продать ей в кредит весь мой магазин, если она пожелает.

      – Господин Лербур, пожалуйте сюда, – раздался голос внизу на лестнице. – Пришли за перчатками, которые заказывал генерал Ланн.

      – Иду. Позвольте оставить вас с женой, гражданин. Я сейчас возвращусь.

      Оставшись наедине с молодой женщиной, Сан-Режан приготовился вести обычный бессодержательный разговор. Но она вдруг задала ему вопрос:

      – Господин Сан-Режан, почему вы скрываетесь под вымышленным именем и зачем вы явились в Париж?

      Сан-Режан не мог скрыть изумления. Тем не менее он отвечал спокойно:

      – Прошу вас верить, что причины, заставившие меня переменить имя, не имеют ничего предосудительного. Я не преступник… Я скрываюсь потому, что моя жизнь была бы в опасности, если б полиция открыла меня.

      – Все заговоры, вечно шуаны?

      – Пока король не вернется на свой трон, мы будем сражаться с его врагами и будем считать за честь подвергаться за него опасностям. A мадемуазель де Племер, выйдя замуж за господина Лербура, стала якобинкой?

      – Я никогда не изменяла своим чувствам и осталась роялисткой, как и мой муж, который питает отвращение к революционной