Рожденная огнем. Карен Мари Монинг

лишних волос пора избавиться. И кожа пересохшая. Как кожа может быть такой сухой, когда постоянно идут дожди?

      Ладно, соглашусь, возможно, я откладывала варварскую хирургическую операцию, намеренно долго любуясь своим неухоженным телом. Но я по себе соскучилась. Боже, как хорошо было вернуться!

      Я изучала бедро с чисто врачебным интересом, с полным отсутствием страха, боли и любого другого тревожного чувства, затем сделала глубокий надрез и начала в нем копаться. Кровь текла, испарялась, лилась снова. Внутри оказалось чертовски интересно. Я никогда раньше не видела себя изнутри. Каким же чудом оказалось человеческое тело! И как жаль, что у такого творения органическая, крайне недолговечная природа.

      Впрочем, меня это не касается, восхищалась я, продолжая копаться в бедре. Впервые с тех пор, как я узнала, что изменилась посредством неизвестного эликсира Фей, я ощутила небольшую волну удовольствия от мысли о продленной жизни. То, что со мной могли сотворить из-за оптимизированного состояния, – ужасно, но мне нравилась мысль о том, что я встречу больше рассветов, проведу больше ночей с Бэрронсом, у меня будет больше времени, чтобы понять жизнь.

      – Сосредоточься, Мак, – пробормотала я себе под нос. В данный момент главная задача – пули. Список других проблем был довольно длинным, а теперь в него добавился и тот, кто выдал мои секреты.

      Кожа пыталась сомкнуться вокруг лезвия. Теперь, с плотью Невидимых в желудке, я начала исцеляться еще быстрее. Придется постоянно резать, постоянно двигать ножом вперед и назад. Это было интересно, как операция на чужом теле. Сама я почти ничего не чувствовала.

      На то, чтобы достать пулю из бедра, мне понадобилось две попытки. Чтобы извлечь пулю из руки – три.

      Ну и конечно же, именно в таком состоянии он меня и нашел.

      Сидящей на полу с мелкими осколками бесформенного металла на ноге, с выкидным ножом в одной руке и бутылкой – в другой (правда, до алкоголя дело так и не дошло), с выражением дикого торжества на лице. Я, наверное, даже смеялась.

      Сидя на полу с голой задницей.

      Глава 6

      Ты помнишь, двигался в тебе, как голубь божий в вышине

      [13]

      Мне казалось, что я под кайфом. Я и была под кайфом – от моей победы над пулями кровь пульсировала бессмертной силой, выносливостью и похотью.

      Мой разум отметил присутствие Бэрронса, а тело сказало: «Давай на пол и сразу к делу. Я в идеальном настроении и состоянии». Через несколько минут после моего последнего поедания плоти Невидимых Бэрронс был убит. И я в одиночестве переживала и эйфорию, и последующее похмелье. Бóльшая часть кайфа пришлась на дорогу домой из Германии, и я старалась не думать и не особо чувствовать. Сколько времени прошло с тех пор, как мы в последний раз предавались животному безудержному сексу? Что со мной вообще не так?

      Я знала ответ на вопрос. Это то, что я держала глубоко в себе. В испорченном яблочке, которым являлась МакКайла Лейн О’Коннор, скрывался прожорливый червячок. Теперь же, когда меня охватила агрессивная,

13

Песня Леонарда Коэна «Hallelujah».