Рожденная огнем. Карен Мари Монинг

руку вдруг обожгло чертовской болью, и мне показалось, что я услышала выстрел. Забавно, как мозг порой не может сложить два и два с той скоростью, которой от него ожидаешь.

      Неожиданные атаки сопровождаются своего рода оцепенением от неверия, мгновением паралича. Я застыла, и этого времени оказалось достаточно для второй пули. Правда, я уже поднималась, развернувшись боком к двери, так что пуля всего лишь вскользь прошлась по лопатке, хотя могла попасть в легкое или сердце. Прежде чем я успела закрыть дверь, третья пуля угодила мне в бедро. Я услышала треск автоматной очереди и как пули ударяются об арку. В тот же миг смертоносный веер разнес стекло двери и оба фонаря у входа. Над моей головой взорвался чудесный витраж. Антикварные стекла высоких окон осыпали меня серебром и осколками. Я ушла в подобие переката, закрывая голову и вытянув раненую руку, чтобы понимать, когда заканчивается очередной кувырок, и вздрогнула от боли.

      Кто в меня стрелял?

      Нет. Стоп. Как в меня могли стрелять? Я же невидимая!

      Разве нет?

      Времени для проверки не осталось.

      Раздались мужские крики, шаги, грохот, снова свист пуль.

      Я забилась за книжный шкаф, лихорадочно соображая, что же мне теперь делать.

      Побежать в жилую часть?

      Нет, к черту. Оттуда тоже доносились шаги и голоса.

      Я оказалась в западне. По всей видимости, они прятались в тени, окружали магазин, пока я, никем не замеченная, шагала к нему. Я же не обращала внимания на людей. Я так привыкла к своей невидимости, что вообще мало на что обращала внимание.

      Я подцепила ногой лестницу на роликах слева от меня, подтащила, взобралась наверх, пнула ее в сторону и, перелетев по воздуху оставшиеся четыре фута, оказалась на высоком и широком книжном стеллаже.

      Распластавшись на животе, я посмотрела на руку.

      Все еще невидима.

      Тогда как они в меня целились? И почему? Кто знал, что я невидимка? У кого могла быть причина стрелять в меня? Что они делали – прятались снаружи и ждали, когда невидимая рука откроет дверь, чтобы начать палить вслепую?

      Сморщившись от боли, я приподнялась, как кобра, на животе, и уставилась вниз.

      Хранители.

      Стреляли в меня.

      Десятками заскакивали в мой магазин.

      Это совершенно не имеет смысла.

      Вслед за остальными в комнату ввалились два офицера. Рыжеволосый мужчина у главного входа рявкнул:

      – Она где-то здесь! Найдите ее.

      Он начал отдавать приказы, отправляя одних людей прочесывать главное помещение, других – наверх, еще нескольких – в жилые комнаты в конце магазина. Они не просто искали, они уничтожали мой дом. Без всякой необходимости. Смели журналы со стендов, сбросили кассовый аппарат с конторки, разбили айпод и колонки.

      С каждой секундой я все сильнее злилась. И тревожилась.

      Я была отличной мишенью.

      Я подсчитывала свои тактические преимущества, изначально по их отсутствию: нет копья, нет пистолета, единственное средство защиты – выкидной нож. Я не