Адмирал Хорнблауэр в Вест-Индии. Сесил Форестер

он предпочтет скрыть, что направляется в Южную Атлантику с пятью сотнями солдат на борту.

      А между ним и Атлантикой – «Краб», самая хрупкая преграда, какую только можно вообразить. Если «Дерзкий» выйдет из пролива в открытое море, его уже ничто не остановит. Он доберется до Святой Елены раньше, чем депеша до Европы. Теперь или никогда – и вина Хорнблауэра, что он до этого довел. В Новом Орлеане он позволил обвести себя вокруг пальца. Он дал Камброну вырваться вперед. Теперь он обязан пойти на жертву, которой требуют от него обстоятельства – на любую жертву. Мир на земле надо спасти, и «Крабу» «Дерзкого» не остановить. Это может сделать только он сам.

      – Мистер Харкорт, – хрипло, без выражения произнес Хорнблауэр. – Пожалуйста, изготовьте дежурную шлюпку. Вызовите всю команду шлюпки, по два человека на весло.

      – Есть, милорд.

      – Кто отправится в шлюпке, милорд? – спросил Джерард.

      – Я, – отвечал Хорнблауэр.

      Грот захлопал, гик со скрипом пошел от борта, потом назад, потом опять от борта. Ветер снова стих. Еще несколько минут «Краб» скользил вперед, потом бушприт его начал отворачиваться от «Дерзкого».

      – Не могу держать курс, сэр, – доложил рулевой.

      Хорнблауэр оглядел горизонт: ветра ждать неоткуда. Наступил решающий миг. Он со стуком сложил подзорную трубу.

      – Я спущусь в шлюпку, мистер Харкорт.

      – Дозвольте и мне, милорд, – произнес Джерард с ноткой протеста в голосе.

      – Нет, – отрезал Хорнблауэр.

      Он не хотел утяжелять шлюпку на случай, если в следующие полчаса поднимется ветер.

      – Навались, что есть мочи, – приказал Хорнблауэр гребцам, едва шлюпка отвалила от «Краба». Весла погрузились в синюю-пресинюю воду, засверкали золотом на синеве. Шлюпка, провожаемая тревожными взглядами, обогнула корму; Хорнблауэр повернул румпель и взял курс на «Дерзкого». Шлюпка закачалась на мелкой зыби – вверх-вниз, вверх-вниз. С каждым подъемом на волне «Краб» заметно убывал в размере, «Дерзкий» – прибывал. Он был удивительно хорош в этот золотой вечер, в эти последние (говорил себе Хорнблауэр) часы его военной карьеры. «Дерзкий» все приближался, и наконец в нагретом воздухе раздалось:

      – Эй, на шлюпке!

      – Иду к вам! – прокричал Хорнблауэр в ответ. Он стоял на корме, чтобы виден был расшитый золотом адмиральский мундир.

      – Не приближайтесь! – предупредил голос, но Хорнблауэр по-прежнему правил на корабль.

      Из этого международного скандала не выйдет – маленькая шлюпка с безоружной командой доставила одного адмирала на застигнутый штилем корабль. Хорнблауэр направил шлюпку к бизань-русленю.

      – Не приближайтесь, – повторил голос с американским выговором.

      Хорнблауэр развернул шлюпку.

      – Шабаш! – приказал он.

      По инерции шлюпка скользнула к кораблю; Хорнблауэр, зная свою неловкость, постарался, как мог, рассчитать движение. Он прыгнул на руслень, черпнул башмаком воду, но удержался и подтянулся.

      – Отойдите от судна и ждите