Замурованная царица. Иосиф в стране фараона (сборник). Даниил Лукич Мордовцев

головой льва, украшенной солнечным диском. И жрец и Бокакамон преклонились перед статуей богини.

      – Великая мать богов все мне поведала, – таинственно сказал жрец.

      Они вошли в келью жреца. Это была обширная комната, в которую свет проникал сквозь отверстия в потолке, затянутые прозрачным, как стекло, сплавом из белого финикийского песка, в виде дани получаемого ежегодно от царей Цаги (часть прибрежной Финикии). На столиках из гранита и на пьедесталах стояли золотые и серебряные изображения богов, сковородки для курений в храме, жертвенные блюда и систры – род металлических трещоток, употреблявшихся при богослужениях.

      – Я знаю больше, чем та, которая прислала тебя ко мне, – сказал жрец, усаживая своего гостя. – Великая богиня мне все открыла… Тот, кто хочет похитить у нас Египет, идет оттуда, с той стороны света, где встает Горус. Он забыл благодеяния Египта и его богов. Когда, по исходе из нашей священной земли, он сорок лет скитался в пустыне, оставленный нашими богами, то отчаяние заставило его вспомнить о них, вспомнить о священном Аписе. Но в их стадах Апис не появлялся – и тогда они сделали себе золотого Аписа и поклонялись ему. А теперь, вероятно, и его забыли – своего бога нашли, какого-то «единого».

      Жрец говорил порывисто, страстно. Куда девалась его скептическая улыбка! Старое лицо оживилось, глаза блестели.

      – Они называют себя единственным народом Божиим и забывают, как их поражали фараоны, – продолжал жрец. – А теперь они подослали нам красивого хамелеона, который ослепил очи того, кого я не хочу называть по имени. И этот хамелеон уже превратился в ихневмона, который хочет пожрать яйца великого нильского крокодила. Но великая Сохет не допустит этого, не допустит! Это говорит ее устами ее верховный жрец Ири!

      Бокакамон был поражен. Он не ожидал такой страстности от ожиревшего жреца. В последние годы он видел Ири только при богослужениях и торжественных процессиях, когда лица жрецов бывают непроницаемы и бесстрастны, как лица сфинксов.

      – Ты знаешь Пенхи, бывшего смотрителя стад фараона? – спросил он, когда жрец умолк.

      – Я ли не знаю его! – с прежней страстностью воскликнул Ири. – А ты знаешь его внучку, маленькую Хену?

      – Слышал о ней… Говорят, что она удостоилась получить из очей великого бога Аписа божественный огонь?

      – Да, получила, – отвечал жрец. – Но этого мало.

      – Как мало, святой отец! – удивился Бокакамон.

      – Это еще не все, что нужно для дела… Что нам нужно?

      – Спасти Египет от врага.

      – А кто его враг?

      – Ты сам знаешь, святой отец, – уклончиво отвечал старый царедворец. – Имени его я не назову.

      – Имя его – нильский крокодил, живущий на суше, я уже назвал его.

      – Так что нам нужно, чтобы… сделать его зубы безвредными?

      – Нам нужна та девочка – Хену.

      – Но она наша: у ее деда Пенхи и у Бокакамона – одно сердце, и в том сердце сидит скорпион.

      – Крокодил! – поправил его жрец.

      Бокакамон вздрогнул. Неужели этот страшный служитель Сохет слышал