Презумпция лжи. Александр Багаев

для нас – стереотип, то есть символ, через который нам открывается целый образ жизни. В данном случае – нищего старика-плебея, отец которого носил когда-то очень патрицианское имя Ромуальд, да то ли то был амбициозный, ничем не оправданный выпендрёж большого деревенского оригинала, то ли и впрямь было когда-то в семье аристократическое процветание, да всё вышло.

      Так что образ очень нам понятный и весьма богатый нюансами, классический стереотип не простого дословного, а сложного мироощущенческого уровня. Перевести который точно и полно на другой, «беспортяночный» язык, не знающий к тому же фамильярных форм отчества и правил их применения в нашем народном обиходе, можно только с комментарием переводчика, со сноской. Любой другой вариант будет с какой-то потерей, с тем или иным искажением или даже усечением всего смыслового комплекса оригинала.

      Ну и вот теперь, понимая, что даже распростецкая портянка – как заправский лапоть – на самом деле совсем не так проста, когда речь идёт о самовыражении и правильном понимании целой нации, можно начинать конкретный разговор о заблуждениях более серьёзных и печальных, в которых могут оказаться – и оказываются – переводчики (в кавычках и без), а вслед за ними и все их доверчивые читатели и слушатели, когда имеют дело с этими (не-)простыми стереотипами второго, мироощущенческого уровня.

      Ответственность, от которой не избавляет незнание

      ТОЛЬКО сначала отвлекусь на минутку и перенесусь в прошлое, в Бельгию, на поля неподалёку от города Ватерлоо, и пусть на дворе будет 18 июня 1815 года, пятый час пополудни.

      Потому что в этот самый час генерал Фридрих фон Бюлов вывел на поле боя первый из прусских корпусов фельдмаршала Гебхарда Леберехта фон Блюхера, князя Вальштадского. И потому что до этого момента исход сражения не то что не был ясен, а вообще даже всё шло к тому, что гений Бонапарта в который раз одолеет противника. Потому что, наконец, именно в этот час решилась теперь уже окончательно судьба мятежного императора.

      Дело в том, что Наполеон накануне отрядил тридцатитысячный отряд маршала Груши с заданием перехватить пруссаков, но Блюхер совершил успешный быстрый манёвр, бо́льшая часть его корпусов успела проскочить до подхода замешкавшегося Груши, и – генералы Блюхера появились на поле боя со свежими войсками в самый критический момент. В результате Наполеон проиграл не просто сражение – всю свою эпоху.

      Ну и вот попробуй теперь, читатель, пофантазировать и представить себе, что ты – простой строевой офицер в том роковым образом опоздавшем заградительном отряде. Что ты – ветеран наполеоновских войн, в своём императоре души не чающий и жизнь за него готовый отдать без малейшего колебания. И что через несколько дней после сражения стало известно: Груши – не замешкался. Груши ваш отряд «притормозил» совершенно сознательно. Потому что Груши – предал Наполеона. И получилось, что все вы, весь отряд, сами того не ведая и уж точно не желая, стали соучастниками самой подлейшей мерзости, какую только