Поток алмазов. Мелодия смерти. Эдгар Уоллес

Люди будут весьма недовольны, если узнают, что россыпи – миф; и они потребуют тогда разъяснения о деле с серебром и о типографии, они соединятся – сознаешь ты это? Ты был глупцом, когда выдумал эту алмазную историю. Это было единственное честное предприятие, которое ты когда-либо предпринимал, но ты его нечестно повел с самого начала. Если бы это было иначе, то Сеттон возвратился бы живым; но нет, тебе потребовался странный компас, так что россыпи-то он мог найти и сделать план, но лишь ты один мог их затем разыскать! О, ты чересчур умный дурак, но ты слишком натянул струну. Теперь слушай, – продолжал Уайти, – молодой Сеттон придет сегодня сюда, и ты должен быть с ним любезным; ты должен быть честным; ты должен пойти ему навстречу; должен вскочить со своего места и сказать: «Ах, это вы, Сеттон, дорогой друг, я вам открою все карты».

      – Ты что, с ума сошел? – закричал на него Лэмбер. – Чтобы я…

      – Открыл ему все карты, – повторил Уайти, медленно отчеканивая каждое слово, – твои собственные карты, Лэмбер; ты должен ему сказать: «Сын мой, давай объяснимся; дело в том…» и т. д. и т. п.

      Что это было за «и т. д.», Уайти в последующие пять минут горячо и шумно разъяснил ему.

      По истечении этих пяти минут появился Грен, и разговор внезапно оборвался.

      – В три часа, – сказал внизу на лестнице Уайти. – Открывая карты, поступай умело, и ты вывернешься из этой грязной истории.

      Лэмбер что-то промычал в ответ, и они расстались.

      Это был совершенно другой Уайти, когда он явился в назначенный час. Это был любезный, почтительный, тихий человек, который ввел в контору И. Лэмбера молодого человека.

      Фрэнсис Сеттон был красивым юношей, хотя кислая физиономия, которую он считал нужным строить, его уродовала.

      Он был подавлен, так как чувствовал, что его хотят перехитрить и обмануть.

      Ему было доказано, что если Лэмбер нуждался в его обществе, приглашал его к обеду, не раз брал с собой к «Уайстлерам», то не потому, что финансисту доставляет это удовольствие, и не потому, что Лэмбер знавал когда-то его отца, – а потому, что Лэмберу от него кое-что нужно.

      Излишни комментарии, каким образом ему это было объяснено. Возможно, что самая милая, славная и нежная женщина, которая при всем своем очаровании все же только человек, сумела в известный момент чисто по-человечески с достаточной убедительностью вразумить своего сумасбродного брата.

      Он вошел в кабинет Лэмбера с недовольным лицом. Лэмбер сидел за письменным столом, на котором была разбросана масса конторских книг и писем. Перед ним лежала раскрытая толстая счетная книга, а по сторонам рассортированные письма. Его секретарь с открытой записной книгой сидел подле.

      Бросалась в глаза внушительная чековая книжка, и Лэмбер был действительно очень занят, когда Уайти доложил о приходе молодого человека.

      – А, мистер Сеттон! – сказал он, весело улыбаясь и ответив на короткий поклон Сеттона. – Очень рад вас видеть у себя. Уайти, предложи удобное кресло мистеру Сеттону. Мне осталось закончить одно