Луиза де ла Порт (Фаворитка Людовика XIII). К. Сентин

например, вывеску цирюльника, а к дверям какой-нибудь швеи или портнихи объявление о сдаче внаем меблированных комнат – «Здесь хороший приют для ночи». Так провели ночь самые знатные лица Франции. С наступлением утра все общество рассеялось: Гастон уехал в Блуа, Вуатюр отправился во Флоренцию, маркиз де Жевр возвратился на место ссылки; прочие разбрелись по домам и, усталые донельзя, бросились на постель, оставшись очень довольными этой ночью.

      Глава V. Жанна ла Брабансон

      На следующий день в одном из домов на улице де ла Гарп, против улицы де ла Паршеминери, на третьем этаже, сидел молодой человек; казалось, он был погружен в глубокое раздумье. При входе в большую комнату, которую занимал он под самой крышей дома, взору представлялось множество алебастровых бюстов, поставленных в ряд на параллельных полках, ног, рук, разных частей тела, голов и туловищ из того же материала; при виде всего этого можно смело предположить, что это мастерская скульптора. Однако тут же – военные трофеи, кольчуги, шлемы с гербом и забралом, а на каждой ступени лестницы, в симметричном порядке, старинные ружья, английские мушкетоны, русские мушкеты, арабские карабины, тосканские пистолеты и французские ружья последних лет: уж не находишься ли в каком-нибудь арсенале? Правда, с другой стороны на стене женские платья, монашеские рясы, смешанные с камзолами и военными казакинами…

      Оставим мысль об арсенале и посмотрим еще раз на все эти бюсты, кирасы, камзолы, разные военные принадлежности, женские платья… Быть может, в этой квартире живет приемщик вещей под заклад?.. Но как искусно расположены они, как живописно, небрежно… да и благородная наружность хозяина говорит в его пользу – тут не подумаешь о барышничестве и лихоимстве. Повсюду в комнате разбросаны гравюры, рисунки, эскизы, картины разных школ – и копии, и оригиналы. Картины висят на стене, приставлены к стульям, столам, просто лежат на полу; большая часть не окончена… Глядя на них, невольно скажешь про молодого обитателя этой комнаты – да это живописец!

      Вот он, бледный, неподвижный, с остановившимся взглядом и легкой улыбкой на губах; в руке карандаш, сидит нагнувшись вперед на своем стуле, опершись рукой на колено перед рамкой, обтянутой полотном, забыв только что начатый эскиз. В эту минуту он, кажется, более занят своими сладостными мечтаниями, чем упражняется в высокой живописи, которой окружен.

      У ног его сидела на маленькой скамейке, несколько позади, девушка и с какой-то особенной заботливостью заканчивала пришивать шнурки к большому кошельку, вышитому остроконечными блестками. Девушка эта отличалась скорее скромной и благородной наружностью, чем правильными чертами лица; брюнетка, с прекрасными, выразительными глазами, очаровательной талией, особенно изящная в принятой ею позе. Принимать грациозные положения тела вообще стало для нее привычкой, даже обязанностью. Работа, которую она теперь выполняла, в сущности нетрудная, забирала, казалось, все ее внимание, она даже гордилась ею, как делом особенно важным.