Луиза де ла Порт (Фаворитка Людовика XIII). К. Сентин

беды от этой ссоры,

      Для них все сделать обещал,

      Чтоб прекратить лишь разговоры.

      Потом, оборотясь к Ботрю,

      Сказал ему вслух: «Лантюрлю!»

      – О, они даже и к кардиналу не имеют почтения!

      Шестой последовал примеру пятого и подхватил:

      Об этом деле известил

      Наш нунций папу; то узнавши,

      Отец святой наш огласил

      Весь Рим, как бы шальной вскричавши,

      В том подражая королю:

      «Лантюрлю! Лантюрлю! Лантюрлю!»

      – «Лантюрлю»! «Лантюрлю»! Запрятать вас бы всех в тюрьму! – проговорил полицейский чиновник, напевая на мотив песни, хотя был сильно взволнован от гнева.

      Наконец шестой заключил:

      Министр, чтоб Францию от бед,

      Ей угрожающих, избавить,

      Велел ко всем дворам ответ

      Тотчас же письменный отправить,

      И вот какого содержанья:

      «Лантюрлю! Лантюрлю! Лантюрлю!»

      И все хором повторили: «Лантюрлю!» после того как остальные вошли процессией в комнату, занимаемую Великим Гедеоном, и встали в два ряда, один напротив другого, у его кровати.

      – Какое войско, подумать только! – изумился пристав. – Но будь вас здесь хоть сто человек, вы от меня не уйдете, негодяи! У меня вон там двадцать солдат, чтобы вас образумить! – И всмотрелся пристальнее в певца последнего куплета, который сам глядел на него с дерзкой, насмешливой улыбкой: – А, вот тот самый, который вылил на меня из окна вино! Как твое имя?

      Тот, кому он задал этот вопрос, принял гордый вид, улыбнулся, закрутил вверх усы и с важностью отвечал:

      – Я Жан-Пьер де Марильяк – вот мое имя! Клянусь Бахусом, что не отопрусь от него за стакан вина… который бы не выпил!

      – Черт возьми! Откуда он украл это имя? – проговорил сквозь зубы комиссар, записывая его первым на своем листе.

      – А твое? – снова начал он, подходя поочередно к певцам.

      – Гуго Роберт, барон де Монтморен! Я так же не отопрусь от своего звания, как и Марильяк.

      – Тебя как зовут?

      – Генрих д’Эскар де Сен-Бонне, синьор Сент-Ибаль!

      – Гм, синьор! – повторил с насмешкой пристав. – Дворянин вроде Готье-Гаргиля, не правда ли? Шутник ты эдакий! Нет нужды, все равно! Вы скажете про себя вернее, когда вас засадят в тюрьму. А твое имя как, неуклюжий?

      – Людовик д’Астарак, виконт де Фантрайль, недоучка!

      – Хорошо, потом… ну, ты, смельчак! Вишь все какие именитые! Говори же свое имя!

      – Франциск де Поль де Клермон, маркиз Монгла!

      – О! Далее.

      – Я – Леон Потье, маркиз де Жевр!

      – Так, теперь уже и маркизы пошли! – пожал плечами комиссар. – Да что это вы, молодцы! Разве мы здесь для того, чтобы выказывать себя один перед другим? Какой жалкий маскарад! А вы, – прибавил он, обращаясь к следующему, – пари держу, что вы герцог.

      – Именно так: Роже дю Плесси, герцог Лианкур!

      – А я герцог Рандо, наследный принц Бухский, маркиз Сенесей, граф Беножский и Флейский!

      – Я герцог ла Рошфуко, принц Марсильяк, маркиз Гершвиль, граф де ла Рош-Гюион барон де Вертёль!

      Еще один, гордо подняв