Необычайные приключения Арсена Люпена (сборник). Морис Леблан

мне понравится, и ни одной минуты более.

      – Вот как! Может быть, было бы осторожнее совсем сюда не попадать, – заметил с иронией Ганимар.

      – А! Вспоминаете то, что вы способствовали моему аресту? Знайте же, мой уважаемый друг, что никто – и вы не больше, чем кто-либо другой, – не мог бы задержать меня, если бы меня в этот критический момент не заняло другое, гораздо более важное дело.

      – Вы меня удивляете.

      – На меня смотрела женщина, Ганимар, я тогда не владел собой… И вот почему я здесь! К тому же у меня немного расстроены нервы. Жизнь так лихорадочна в наше время! Иногда надо уметь выдержать, как говорят, «курс одиночества». Это наиболее удобное место для подобного рода режима. Оттого эта славная тюрьма и называется «Санте».

      – Головой ручаюсь, что ваши фантазии о побеге не осуществятся!

      – Да? У нас сегодня пятница… В следующую среду в четыре часа я выкурю мою сигару у вас на улице Перголез.

      – Я буду вас ждать, Арсен Люпен.

      Как друзья, которые ценят друг друга по достоинству, они пожали руки, и старый сыщик направился к двери.

      – Ганимар!

      – Ну?

      – Вы забыли свои часы.

      – Мои часы?

      – Да, они заблудились в моем кармане.

      И он их отдал, извиняясь:

      – Простите! То, что они взяли мои, не может служить достаточным основанием для того, чтобы я брал ваши… Тем более что у меня есть хронометр, на который я не могу пожаловаться. Он меня вполне удовлетворяет.

      Он достал из ящика массивные золотые часы с тяжелой цепочкой.

      – А эти – из какого кармана они попали к вам? – спросил Ганимар.

      Арсен Люпен небрежно посмотрел на вензель.

      – Ж. Б.: Жюль Бувье, мой судебный следователь, прекрасный человек…

      IX. Обыск

      Арсен Люпен, окончив свой завтрак, с довольным видом рассматривал превосходную сигару, вынутую им из кармана, как вдруг дверь его камеры отворилась.

      Он едва успел бросить сигару в ящик стола и отскочить от него, как вошел сторож: настал час прогулки.

      – Я ждал вас, дорогой друг, – весело вскричал Люпен, бывший, как всегда, в хорошем настроении.

      Они вышли. Едва они исчезли за углом узкого прохода, как два человека вошли в камеру и принялись внимательно ее осматривать. Это были агенты сыскной полиции. Надо было, наконец, покончить с этим делом: не было никакого сомнения, что Арсен Люпен поддерживал сношения с внешним миром и со своими соучастниками.

      Еще накануне в «Le Grand Journal» появилось следующее письмо в редакцию:

      «Милостивый государь!

      В статье, вышедшей на днях в вашей газете, писали обо мне в выражениях, ничем не оправдываемых. За несколько дней до начала моего процесса я явлюсь к вам и потребую у вас отчета в ваших словах.

Арсен Люпен».

      Это был подлинный почерк Арсена Люпена, следовательно, он отправлял и получал письма; было достоверно известно, что он приготовлялся бежать из тюрьмы, о чем заранее предупреждал с такою наглостью.

      Положение становилось невыносимым.

      С согласия судебного