Трон и любовь. На закате любви. А. И. Лавинцев

Сестра Софья сюда своих соглядатаев послать не осмелится… Ох, сестра, сестра! – Он даже опять нахмурился, вспомнив про правительницу, но, опять подавив в себе закипавшее чувство, махнул рукой и подошел к завешенному углу.

      Занавеска была отдернута, и за ней оказался прекрасно собранный человеческий костяк, установленный во весь рост на широкой подножке. Глазные и носовые впадины зияли на его белой кости. Беззубый рот был раздвинут, и казалось, что эта страшная мертвая голова улыбается тому, кто смотрит на нее. Лишенные мускулов руки были протянуты вперед, но в них были приспособления, посредством которых каждой руке или ноге можно было придать любое положение.

      Петр взял костяк, перенес его к столу, сел сам и развернул одну из книг. Перелистав несколько страниц и найдя нужное ему место, он поднял и укрепил подставкой одну из рук костяка так, что она приняла горизонтальное положение, то же положение он придал и ноге скелета. Покончив с этими приготовлениями, он стал повторять урок, лишь изредка заглядывая в учебник:

      – Сие есть локтевая кость, сие – лучевая, сие – голень, вот малая берцовая, вот копчиковый отросток…

      Изучаемый предмет, видимо, сильно интересовал Петра. Проштудировав его, он в прежнем положении поставил костяк перед глазами, а сам закурил трубку с длинным чубуком. Напряженно работавший мозг требовал подбодрения. Петр курил сильно, и скоро клубы табачного дыма носились над его головой, окутывая и его, и стоявший перед ним костяк. Но венценосный ученик не обращал на это внимания. По временам он отрывался от книги, склонялся к костяку, трогал его, повертывал, бормоча в то же время наименования тех или других его частей.

      Как раз около того времени, когда Петр взялся за изучение скелета, стрельцы Кочет и Телепень промелькнули в калиточку пасторского дома. Телепень подбодрился, держался на ногах порядочно твердо, но его болтливость все-таки не иссякала.

      – А что, брат, ведь хорошо я придумал? – хвастливо спросил он у товарища. – А?

      – Чего уже лучше! – насмешливо ответил тот. – Вот как хозяева надают в загорбок, совсем чудесно будет.

      – Не надают… Мы и сами с усами… Сдачи дадим…

      – Тише ты, видишь! – указал Кочет на отворенное окно, из которого выбивался яркий свет. – Ведь не спят еще, проклятущие.

      – Да, я и то вижу… А ведь беседка, что я наметил, прямо против окна…

      – Думаешь, увидят?

      – Вернее верного то, а увидят – прогонят… Ночуй в канаве… Эх ты, жизнь…

      – Что же делать?

      – А вот что! Переждем тут, под стеной… Не до петухов же не спать будут… Угомонятся, тогда мы в беседку и проберемся.

      – Дело! – согласился Кочет. – Переждем!

      Они притаились под стеной вблизи открытого окна; шум, вызванный ими, привлек внимание чуткого Петра.

      Прошло несколько времени. Стрельцам даже уже надоело стоять и ждать, да и спать им хотелось, так что невтерпеж даже стало.

      – У, полуночники! – с сердцем выбранился Кочет. – Ночь уже на