Трон и любовь. На закате любви. А. И. Лавинцев

прибывшего царя встретила его молоденькая воспитанница Елена Фадемрехт.

      Это была хорошенькая девушка, веселая, бойкая, словоохотливая. Она была сирота, и пастор приютил ее, когда она была совсем маленькою, приютил и воспитал как родную дочь. Он был привязан к ней по-отцовски, души в ней не чаял, берег ее, холил и ее-то он наметил той жертвой, о которой говорил на собрании Джемсу Гордону.

      Опытен был в жизни старый пастор, знал он человеческую душу… Знал он, что велика власть женщины над человеком. Только одного не принимал он в соображение – что, пока птичка не поймана, она порхает, где ей любо.

      Фрейлейн Елена мило встретила позднего гостя. Никакого особенного почтения, а тем более внешнего подобострастия перед ним она никогда не выказывала. Не царь московский был для нее Петр Алексеевич, а просто милый юноша, которого ее благодетель наставлял в разных премудростях. И юному царю очень нравилось такое обращение. Притворное низкопоклонство, лесть, угодничество, за которыми почти всегда скрывались неприязнь и ненависть, давно опротивели ему; он искал простоты, отзывчивости, душевной теплоты; он был еще достаточно молод, чтобы любить правду, и искал ее. Среди иностранцев Кукуй-слободы Петр находил некоторое подобие ее. Люди не ломались перед ним, не гнули дугой спины, а говорили, что думали или что было нужно, простыми, ясными словами. И в Петре эти люди видели такого же человека, как и они сами, были снисходительны к его слабостям и недостаткам, но и не стеснялись открыто говорить про них. Все это было контрастом по сравнению с тем, что было вокруг Петра в Москве, и это привлекало его к себе: ведь контрасты действуют на впечатлительные души всегда сильно, резко, захватывающе.

      Нравилась ли молодому московскому царю хорошенькая воспитанница пастора?

      Кто знает сердце человека? Трудно допустить, чтобы хорошенькое личико, румяные щечки, веселые голубые глаза, искренне-веселый смех молодой девушки не производили впечатления на венценосную душу; но в Кукуй-слободе, в свои частые поездки туда, Петр Алексеевич как будто позабывал, что он – царь и «все может». Он был почтительно-деликатен со всеми женщинами, с какими ему приходилось сталкиваться, даже застенчив в ту пору своей жизни, а Елена Фадемрехт нравилась ему, как веселое молодое существо, с которым ему иногда бывало не скучно.

      Петр Алексеевич был уже женат в то время. Любившая его мать по-своему постаралась охранить его от последствий увлечений молодости и женила, как только он перешел за грань отрочества. Конечно, в этом браке любви не было, но естественные чувства были удовлетворены, и в молодой душе еще не кипели те бури страсти, которых было так много в последующей жизни этого человека. Может быть, поэтому Елена Фадемрехт и не притягивала к себе внимания молодого царя.

      Но молодая девушка чисто женским чутьем понимала, что рано или поздно роковой момент должен был наступить. Близость молодого человека и молодой девушки редко проходит бесследно – так уже создана человеческая природа. Огонь вспыхивает внезапно, волны желания захлестывают