Юность Лагардера. Поль Феваль

всех облетела иная, поразительная и тревожная новость:

      – Городские ворота заперты… Никого не впускают и не выпускают…

      Разнесся и совсем уж невероятный слух:

      – Неподалеку от городских стен стоят лагерем уланы!

      Слух этот, однако, подтвердился. Едва герцог испустил дух, во дворце невесть откуда появились солдаты с пиками и мушкетами, которые заняли кордегардию[31], оружейную и даже приемные.

      Герцог Мантуанский – невозмутимый, разве что чуть побледневший – по-прежнему стоял рядом с рыдающей Винчентой на месте, подобающем родственнику.

      А Антуан де Пейроль действовал.

      В богатой одежде и хорошо вооруженный, он разъезжал повсюду с четверкой все тех же своих телохранителей и отдавал приказы заполонившему город войску. Никто не ведет себя наглее вчерашнего нищего! Антуан не считал нужным отвечать ни на какие вопросы. Он расставлял своих людей, не удостаивая взглядом ни простых горожан, ни даже дворян, пытавшихся у него хоть что-то выведать.

      Но вот, гарцуя во дворе герцогского палаццо и любуясь шестью только что доставленными пушками, Антуан заметил направлявшегося к нему городского подесту – второе после герцога лицо в стране, которому впредь до воцарения нового государя принадлежала по закону вся власть в Гвасталле.

      – Послушайте, – сказал он, подойдя ближе, – кажется, вы командуете этими воинами?

      Антуан снизошел до ответа:

      – Да, они подчиняются мне.

      – Чьим же именем вы отдаете приказы?

      – Именем императора Священной Римской империи. Герцогство занято войсками его величества!

      Подеста сжал кулаки и подумал: «Знал бы заранее – созвал бы городское ополчение!» И плюнул с досады.

      Вечером благочестивая Винчента, весь день не отходившая от тела отца, отослала с гонцом письмо к сестре в Аржелес. Карл-Фердинанд давно уже ушел к себе и теперь ужинал вместе с Пейролем.

      Они обсуждали последние события и радовались своей удаче.

      – Не прав ли я был, государь, – говорил Антуан, – когда советовал вашей светлости действовать решительно? В городе никто даже не пикнул, так что гвасталльское наследство ваше!

      Карл-Фердинанд, однако, был не вполне доволен:

      – Признаться, мне не дает покоя завещание покойного тестя. Если обнаружится, что наследником объявлен не я, то разве поможет мне весь этот тайный заговор?

      Но Пейролю все виделось в розовом свете:

      – Не волнуйтесь, государь, для начала нынче же ночью надежные люди под моим присмотром отвезут в Мантую несколько сундуков с сокровищами покойника – царство ему небесное! Разве плохо будет получить целую кучу золота и драгоценных камней?

      Гонзага согласился:

      – Ты прав, добыча недурна, и я от нее не откажусь – да и тебя не забуду. Ты тоже получишь свою долю слитков, звонких монет и драгоценностей… Но что, если меня выгонят из Гвасталлы?

      – Кто? Разве вы не договорились обо всем с его императорским величеством?

31

Караульное помещение.