Юнга на корабле корсара. В стране чудес. Пьер Маэль

по своему капризу.

      Мало-помалу они пришли в себя и смогли понять, что произошло. К ним возвратилось сознание.

      Это была первая мука, которую Жак де Клавалльян так выразительно называл «томлением». Они вырвались из круга циклона и таким образом ускользнули от водоворота.

      Нужно было избежать и дальнейшей опасности.

      Море бушевало на несколько квадратных миль вокруг. Каждую минуту судно прыгало, подбрасываемое в воздух и снова погружалось в темные бездны, подобные зеленым трещинам, которые открываются в глубине ледников.

      И в эти мгновения четыре беглеца, сознавая всю свою немощность, видели, что их шлюпка не более скорлупки, брошенной на милость этой слепой и жестокой силы разъяренного моря.

      Они и не думали бороться. Зачем? И что они могли сделать?

      Они попробовали было поднять паруса; это спасло их лишь на минуту.

      В такое время нельзя было думать о парусах, ветер сделал из них лохмотья, которые трепетали теперь, подобно унылым флагам.

      Белое полотно билось о мачту; этот звук был едва заметен при шуме бури.

      Снасти двигались зигзагами, наподобие безобразных амфибий, выскочивших из мрака бездны.

      Жака и его товарищей яростно бросало на скамейках, за которые они ухватились. В эту минуту одно только чувство самосохранения поддерживало их в отчаянной борьбе против стихии.

      Буря продолжалась весь день. С наступлением ночи они увидели, что поверхность моря немного успокоилась.

      Море разорвало паруса в клочки, сломало руль, подмочило провизию и сделало ее непригодной к употреблению. В будущем им предстояла голодная смерть. Их окутала ночь, предвещая все свои ужасы.

      Они блуждали во мраке, изнеможенные от усталости, не могли вымолвить ни слова друг другу, но каждый размышлял о том, как спастись и выжить. При наступлении дня они еще тверже уверились в том, что покинуты всеми.

      Они взором искали вокруг те горизонты, которые видели еще накануне. Но земля совершенно исчезла.

      Перед ними расстилалась голубая, спокойная и сияющая поверхность, под огненным небесным сводом.

      Но где находилась твердая земля, виденная ими накануне, они этого совершенно не знали и не имели об этом никакого представления.

      Компас, прикрепленный сзади лодки, был снесен. Поэтому невозможно было ориентироваться.

      Может быть, днем или ночью, если небо будет чистым, можно будет узнать по звездам, где приблизительно находится шлюпка.

      Всеми четырьмя беглецами овладело такое чувство, как будто они в течение нескольких часов прошли громадное пространство в бешеным круговороте циклона.

      Но что сталось с английским корветом? До этого им не было теперь никакого дела, их уже не пугала его погоня.

      Жак де Клавалльян очнулся первый, и к нему вернулось все его самообладание.

      Он хорошо понимал, что от его твердости зависит судьба его товарищей. По своему положению, воспитанию, характеру и потому, что он их повел за собой, он невольно сделался их начальником.

      Ему необходимо было