В клетке со зверем. Татьяна Ларина

плакала после ее отъезда, что я сама была готова прослезиться. Долго малышку было не успокоить. Только когда пришло время вечерней сказки, Софи перестала рыдать.

      – А завтра мне папа снова будет рассказывать про пиратов, – довольно заявила девочка, протягивая мне книгу про Карлсона.

      – Милая, папа уехал по делам, он вернется только во вторник, – вздохнула я.

      – Неправда! Он обещал завтра утром играть со мной!

      – Солнышко, папа очень хотел… Но у него возникли неотложные дела. Уверена, что когда он вернется…

      – Хочу обратно к мамочке.

      – Милая, скоро ты снова к ней поедешь.

      – Сейчас, хочу к маме сейчас. Пусть она меня уложит.

      – Софи, а давай сегодня это сделаю я? Пока твоих мамы и папы нет, я буду с тобой.

      Малышка с головой забралась под одеяло и снова разрыдалась. В этот раз я не имела представления, как ее успокоить.

      – Уходи, Таня! Это из-за тебя, – сквозь слезы проговорила она.

      Я сдалась. Мое присутствие только раздражало Софи. Девочка никак не хотела принять, что я ни в чем не виновата. В ту ночь я сидела на корточках под дверью детской и слушала детский плач, отчего самой хотелось выть. Малышка нескоро успокоилась. Скорее всего, она уснула, когда сил плакать больше не осталось.

      Максим приехал в среду, но сразу ушел к себе, не желая никого видеть. Когда я попыталась убедить его пойти к дочери, мой босс просто прогнал меня, зато вечером снова принимал у себя ту брюнетку.

      Софи сильно обиделась на отца, но еще больше винила во всем меня. Она не отказывалась есть, как раньше, занималась со мной, но я чувствовала, что девочка делает все через силу. В четверг за обедом отец и дочка, наконец, помирились. Вновь Максим стал прежним заботливым и любящим папой. Моя подопечная тоже немного оттаяла ко мне, но все же относилась настороженно.

      Так прошло две недели. Мои дни мало чем отличались друг от друга, но я не скучала. Отношения с Софи стали налаживаться, хотя девочка отчаянно сопротивлялась моим попыткам подружиться; я же привязывалась к малышке все больше. Ее большие грустные глаза, маленькие теплые ручки, легкие шажки по коридору, веселый смех и даже обиды и проказы – все это я сумела полюбить. Софи стала для меня лучиком света, и мне хотелось дарить ей свою заботу. Было больно, когда она закрывалась от меня, утыкаясь в свой планшет. Какие только хитрости я ни предпринимала, чтобы отлучить ее от электронных игр, но большая часть их не срабатывала.

      Я снова видела Люси. Она вновь приезжала за дочерью со своим женихом. Девочка немного рассказала о нем. Дядя Слава, так она называла будущего отчима, много времени проводил с малышкой. Он нравился ей, но Софи по секрету сообщила, что больше любит быть вдвоем с мамой, поскольку, когда рядом дядя Слава, Люси меньше времени проводит с дочерью. Мне стало жаль девочку еще больше, ведь оказалось, что и в доме матери у нее не было того внимания, в котором она так нуждалась.

      Максим стал относиться ко мне теплее. Время от времени мы даже мило беседовали. Он, как и я, любил читать классику. Я удивилась, узнав об этом, чем немного обидела своего