Похищение банкира Фернандеза. Яна Амис

приходи завтра, я тебя не успею сегодня, – предупредил художник.

      – Не волнуйся, я успею тебя, – ответил Конев и широко улыбнулся.

      Художник пожал плечами и опять углубился в рисование. Конев за доллар купил тут же скрученную для него свежую сигару, и переместился в бар. Через час в очереди никого не осталось. Вскоре к нему присоединился Энрико Эманюэль. Он был урожденный кубинец: темнокожий, поджарый, с быстрыми веселыми глазами и не по-мужски тонкими запястьями. От него пахло табаком и еще чем-то пряным. Он уселся на высокий стул. Барменша тут же поставила перед ним рюмку темного рома и чашечку «экспрессо».

      – Же густо мучо, – проурчал художник, с наслаждением отпив глоток рома.

      – Я на рынке твой эстамп купил с табачными плантациями. Очень красиво. Похоже на долину Виньялес. Ты мне скажи, где эти поля раскинулись? Да и здание такое интересное! Настоящий колониальный стиль, – начал занимательный диалог российский сыщик.

      – Это не долина Виньялес, я уверяю, это у нас в Артемизе новый комбинат. А тебе зачем? – спросил Энрико.

      – Я в России в исследовательском институте составляю справочник. Занимаюсь скрещиванием экзотических цветов: орхидей и гортензий, и табачных сортов.

      – А чем они такие удивительные?

      – Как чем? Если я смогу выращивать морозоустойчивый табак в России или в Исландии, например, такой же вкусный и благоуханный, как ваш… представляешь, какое это будет доходное дело, – выпалил Конев, еще раз поражаясь своему мастерству навешивать лапшу без всякой подготовки.

      – Это государственный секрет, амиго. Тебе за такие вопросы кое-чего могут подрезать.

      – Как так! Я же ваш русский брат, – закокетничал Конев.

      – Мне ты точно не брат, я тебя уверяю. Ладно, это не мое дело. Могу отвезти в этот сельскохозяйственный комбинат, они тебе там все расскажут и покажут.

      – С удовольствием съезжу, ты меня сможешь подвезти?

      – Двадцать долларов за поездку, бензин твой. Заеду в субботу с утра. А что тебя еще интересует?

      – Я слышал, у вас тут даже голубые гортензии выращивают. Мы тоже выращиваем, но у нас чашечки так не держатся, а у вас тут стоят, прямо как солдаты Фиделя.

      – Если такие есть, то они будут на комбинате. А зачем русским голубые гортензии?

      – Кровь у нас голубая, товарищ.

      – А у нас красная, товарищ, – съязвил Энрико.

      – Подожди, вот зима на вас наедет, в свете перемены климата, тоже посинеете, – сострил Конев.

      – Я тебе честно скажу, амиго, я чего-то не понимаю про перемену климата, я, конечно, художник, а не ученый. У нас тут климат как был, так и есть: турист есть – климат хороший, турист не прет – климат плохой. Вот ты, ботаник, объясни, о чем разговор?

      – Разговор идет о том, что недоразвитые страны с устарелым оборудованием подогревают небосвод, и от этого климат меняется. Антарктика тает, например, а богачи-капиталисты должны за это платить, чтобы исправить ситуацию.

      – Платить,