Похищение банкира Фернандеза. Яна Амис

в последнее время Вулканов начал переходить границы и демонстрировать не только привязанность, но и какую-то патологическую ревность. Одну истину Стелла знала наверняка: не любят – не ревнуют. И что ж тогда получалось? Брак между ними невозможен, ну, а коли так, то не пора ли завязывать со всей этой любовью, «девушка»?

      Она повернула кран и встала под душ, с удовольствием ощущая кожей теплую струю. С полотенцем, накинутым на плечи, она вышла из ванной на кухню и, налив себе сока, вернулась в гостиную. Она вздрогнула от неожиданности: там ее уже ожидал Вулканов, удобно расположившейся на диване. Сок из стакана пролился на ковер.

      – Я же сказала, что занята, Валь, и, пожалуйста, не входи в мою квартиру без приглашения, – она аккуратно повесила полотенце на спинку кресла и с раздражением села.

      – У меня для вас есть интересное предложение, девушка, – широко улыбнулся Вулканов, физически заставляя себя оставаться на месте.

      – Теряюсь в догадках.

      Вулканов предложил слетать на Кубу и выполнить несколько поручений. Удивленная незатейливостью задания, она спросила:

      – А что я с этого буду иметь?

      – Как что? Награду за смелость.

      – Награды для вас, Валентин Александрыч, а меня интересует сумма.

      – Сумма тоже будет, – заверил он, вставая перед ней на колени. – И охрану к тебе приставлю. Все чин чинарем, работай и докладывайся. Ну, девушка, улыбнитесь.

      Он вытащил зубную щетку из блестящей копны волос и, не отрывая глаз от ее груди, двумя пальцами аккуратненько поставил щетку в стакан с соком. Стелла попыталась сдержать улыбку, она встряхнула головой и поднялась. Полотенце осталось в кресле. Тело ее покрылось мурашками. Она пошла в спальню. Вулканов следовал за ней, не сводя глаз с роскошных бедер и длинных загорелых ног. Стелла, безусловно, была магистром стриптиза и гением сексуальных наук, что и отразилось на ее внешности и походке. Встав на цыпочки, она попыталась дотянуться до верхней полки. Ее обнаженное тело, как силуэт на картине, вписалось в раму стенного шкафа.

      Вулканов с восхищением смотрел на ее безукоризненную фигуру танцовщицы. Узкую талию, как всегда, перетягивал тонюсенький золотой поясок— талисман, который она никогда не снимала. Вулканов знал об этом ее секрете, и иногда оттягивал поясок, покрывая поцелуями тоненькую полоску светлой кожи, избежавшей загара. Она так и не успела снять махровый халат с вешалки. Вулканов подошел к ней вплотную и, одной рукой собрав ее волосы в хвост на затылке, другой притянул ее к себе. Он долго смотрел в ее глаза, как бы ища ответа, но она молча изучала его лицо: прямой крупный нос, голубые глаза, резко очерченные губы и каштановые, с проседью, волосы. Лицо Вулканова можно было назвать простым, если бы не постоянное присутствие какого-то мужского магнетизма. Даже во сне, когда разглаживались морщины на лбу, с его лица не сходило это напряжение. Стелла часто разглядывала своего спящего любовника, отмечая новые морщинки, голубую вену, пересекавшую лоб, пульсирующую в моменты возбуждения, черные длинные