Кержак. Евгений Мишагин

царевича!

      Осипов схватился за саблю и выдернул ее наполовину из ножен, но посмотрел на неподвижно стоящего разъяренного Кержака, который лишь положил руку на рукоятку сабли, задвинул свою саблю и сказал:

      – Мужики местных сел сами уговаривали меня взять монастырь, решение вольного круга, супротив не попрешь.

      Страсти улеглись, Осипов понимал: вносить раздор внутри восстания нельзя. Кержак смотрел, как толпа штурмует стены его любимого монастыря и думал: «Война, в которой он согласился участвовать, обещая атаману Разину служить честью и правдой, пришла в его родные места. Этого ли он хотел для себя и своих близких?». Видя, что атаман Осипов не собирается останавливать штурм, Кержак с Данилой бросаются в толпу и уговаривают мужиков опомниться, остановиться. За стенами монастыря игумен отец Пахомий с братией молились, благословляли защитников, шли крестным ходом.

      Свыше ли пришло уразумение к народу восставшему, уговоры ли Кержака подействовали, просто ли мужики с казаками замаялись, но штурм потихоньку притихал, да и на улице темнело. Похоронили битых, собрали круг решить, как дальше быть. Выступил Кержак и призвал потребовать от игумена отца Пахомия освободить заложников, которых посылали на переговоры и оставить монастырь в покое, а идти брать город Арзамас, пока Долгорукий сильно там не укрепился со штабом дворянского войска. Дальше действовать, списаться с московскими жителями, а там много недовольных жизнью, много сторонников старой неисправленной русской веры и поднять их на восстание в Москве. Кержак, не принимая участия в штурме, к своему удивлению, тем самым приобрел у мужиков больше уважение. Но воевать с дворянами много желающих не нашлось, все понимали: это не монастырь штурмовать с монахами и богомольцами. Тем не менее, желание оставаться на левом берегу пропало у многих, и мужики стали грузиться и перебираться на правый берег, местные по домам пошли, а пришлые на постой отдохнуть. На другое утро повстанцы прислали переговорщика – священника села Мурашкина, братия монастырская собрала совет и решила выпустить заложников, казалось, благоразумие в умах восставших победило, и они отступили от стен монастыря. Кержак, радуясь остановленному штурму монастыря, вновь отправился в свои леса, теперь уже дальше, на более длинную и широкую реку Ветлугу, чтобы там подымать народ не на разбой, а стоять за старую благочестивую веру, переданную отцами и дедами.

      В свою ставку отбыл и атаман Осипов с ближним окружением. Мужички с Лыскова, с Мурашкина и вновь нахлынувшие в села пришлые бунтари быстро определили себе нового атамана Чертоуса, который был готов возглавить штурм монастыря. Видимо, кому-то не давали покоя собранные монастырем богатства, и вольные мужички снова начали переправляться на левый берег Волги. Забили барабаны, навалили сучьев и леса по всей высоте стены и зажгли, нагнали страху на защитников монастыря, и многие из них сбежали в леса, и стены монастыря поддались восставшим. Оставшихся монахов и старцев в монастыре