Тростинка на ветру (сборник). Галина Федоровна Вершинина

Нисколько не стесняясь взрослых, пили вино, пиво и, как по заданному графику, через каждые пятнадцать минут выбегали в подъезд покурить. Новобранцу по такому случаю было разрешено выпить водки. Быстро охмелев, Илья расслабился, куражился перед девчонками и после каждого тоста обещал матери писать подробные письма. Пацаны наперебой напутствовали товарища.

      – Ты, главное, присягу выучи, – наставлял сидевший рядом друган Леха.

      – Да нет, присягу учить необязательно, дадут зачитать, – возражал его тезка, просвещенный об армейской науке отслужившим братом.

      Немного поспорили о преимуществах войск, дедовщине, исполнении приказов офицеров.

      – Ты ж смотри, приказы выполняй, но и себя в обиду не давай, – вставил слово молчавший доселе отец.

      – Да я, если что… – осмелев от хмеля, сын картинно взмахивал кулаками.

      – Ты что, не вздумай! – ахала прислонившаяся к плечу призывника подруга.

      Откуда-то появилась гитара. Трогательная песня о службе солдата и верности любимой вмиг утихомирила возбужденную от вина и предстоящей разлуки компанию. Все подобрались, начали подпевать гитаристу Лехе, который выводил незатейливый мотив дворового шлягера:

      «А ты солдата подожди,

      Ты только замуж не спеши,

      Через снега, через дожди

      Ему две строчки напиши…»

      От грустной песни расплакалась мать, растрогался и сам призывник. Это выдавали его глаза, подернутые влажной пеленой. Потом пели Высоцкого и произносили тосты, обмывали полученный Ильей диплом нефтегазового техникума. Хозяева сбегали за соседями снизу, ставшими за шестнадцать лет проживания в одном доме почти что родственниками.

      Вечеринка была в разгаре. Молодежь выходила и заходила, и как-то незамеченным осталось появление еще одного гостя. По непонятное оживление почувствовалось. Началось с того, что хозяин дома несколько раз выносил налитую стопку водки на кухню, возвращался за закуской и с захваченным ломтем арбуза исчезая надолго.

      Посреди кухни на табуретке восседал мужик непонятного возраста и социального происхождения. Яркую синюю рубашку с накрахмаленным воротником полускрывал старый коричневый пиджак с распоротыми швами у карманов и локтей. Мятые брюки пришельца явно не дружили с утюгом, а лохматая шевелюра – с расческой. Заслуживали восхищенного взгляда туфли – надраенные до блеска, на широком скошенном каблуке, из натуральной кожи – они были чересчур модными для этой сомнительной личности. Смакуя арбуз, он беззвучно смеялся, хотя карие глаза-бусинки оставались серьезными.

      – Дмитрий Иваныч! – всплеснула руками и радостно заулыбалась переступившая порог соседка Ольга. – Сколько лет, сколько зим!

      – Земля круглая и все еще вертится, – произнес он в ответ неожиданно четко. Удивительно, что не прошамкал и не прошепелявил, потому что передних зубов у него практически не было.

      Все засуетились. Разом закурив, наперебой начали вспоминать проведенные