Вельяминовы. Время бури. Книга вторая. Часть девятая. Нелли Шульман

похлопал себя по карману куртки:

      – Они не тронут швейцарца, гражданина нейтрального государства. И шведа не тронут… – он кивнул в сторону выбитых окон квартиры.

      Валленберг, вернувшись на рассвете, сразу провалился в сон. Они успели выпить дымного, горького кофе, пристроив трофейный чайник вермахта, над костром, в неработающем камине. Рауль широко зевнул:

      – Провизия во всех домах есть, и я связался со Стокгольмом, по рации… – передатчик в шведском посольстве работал исправно, – дал им наш адрес… – Волк, недовольно, поинтересовался: «Зачем?». Валленберг удивился:

      – На всякий случай, чтобы знали, где нас искать. Немцам он не уйдет, не беспокойся… – Волк разлил по трофейным чашкам кофе:

      – Он может уйти русским, Рауль.

      Валленберг, непонимающе, пожал плечами:

      – Его некому передавать русским, но даже если так, то русские нас не тронут… – Максим хмыкнул:

      – Будем надеяться. В любом случае, мы с Мишелем здесь оставаться не собираемся. Пойдем дальше, в Германию… – еще раз оглядев бульвар, Волк убрал бинокль:

      – Что с тобой делать? Я бы тебя проводил, но нельзя Рауля одного оставлять, даже при оружии… – балконную дверь они загородили рваным, со следами от выстрелов матрацем. Привстав, Мишель прислушался к артиллерии, на востоке:

      – Бои на границе парка идут, у музея войск нет. Я туда и обратно, подвалами. То есть обратно, я могу не один вернуться… – Волк проверил автомат кузена:

      – Власовца пристрели на месте, Петр Арсеньевич… – Волк скривился, – отгулял свое на земле. Хватит и того, что он летом маршами смерти командовал… – в конце лета будапештских евреев гнали на север, к Польше, пешком. Рауль, с Волком и Мишелем, изображавшими консульских шоферов, нагонял марши, с пачками поддельных удостоверений, с печатями шведского консульства. Петра Арсеньевича они не видели, но Валленберг слышал, что русский приложил руку к организации вывоза евреев из города.

      – Насчет твоего швейцарского паспорта, – мрачно сказал Волк, когда они, отогнув матрац, нырнули в задымленную, голую комнату, с полуразбитым камином, и покосившимся диваном, где спал Рауль, – ты его русским не показывай, буде их встретишь. А лучше бы не встретил… – разложив по карманам пистолет, десантный нож СС, со сбитой мертвой головой, и гранаты, Мишель подхватил автомат:

      – Не встречу, им рядом с музеем делать нечего. Туда и обратно, – повторил он, выходя на темную, пахнущую старой кровью, промерзшую лестницу. Шаги стихли внизу.

      Разломав ножку стула, Волк подбросил дров в огонь, в камне. Накрыв Валленберга старым, потрепанным одеялом, Максим налил себе остывшего кофе:

      – Фон Рабе давно в Берлин сбежал. Но мы его и там найдем, обещаю. Ладно, пусть Мишель проверит. Ему так спокойнее… – он стал ждать, покуривая шведскую сигарету, из запасов Рауля.

      Мишель курил, спрятавшись в подворотне, с разбитой, вывороченной из камня