Платон и Дарья. Юрий Павлович Васянин

или просто лежали на кровати, уставившись отрешенными глазами в белый потолок. Картина была самая мирная, если бы не перебинтованные раны и кровь на бинтах. Это быстро напоминало о проходившей на Урале гражданской войне.

      Платону ничего не хотелось делать, тянуло просто лечь на больничную койку и забыться. Но неожиданно ему вдруг подумалось, что неплохо было бы написать письма своим родителям и Дарье Чернавиной. Извелись наверное они не получая от него никаких вестей.

      – У тебя нет пера, чернил и бумаги? – спросил он соседа.

      – Зачем тебе?

      – Письма хочу написать.

      Сосед вытащил из прикроватной тумбочки все, что Платон попросил и казак, макнув перо в чернильницу, начал писать письма. И хоть он и старательно выводил строчки, но они все равно выходили кособокими и разными по шрифту. На написание писем ушло много времени. Приходилось долго раздумывать над каждым словом и предложением. Платону хотелось, чтобы письма получились яркими и теплыми.

      Перелыгин отложил ручку в сторону и пробежал глазами по тексту письма к Дарье:

      “Здравствуй дорогая Дарья! Я получил ранение. Только ты не  беспокойся, все уже позади. Сейчас я чувствую себя  намного лучше. Но до конца лета  придется провести время  в госпитале. После излечения меня командируют домой для восстановления здоровья. Я извещу тебя о примерной дате отъезда и приезда. Очень хочется тебя увидеть…”

      Когда Платон закончил перечитывать письмо к Дарье, перед его глазами всплыло ее печальное лицо. Ему вспомнился последний день перед отъездом. Погода в тот денек стояла тихая теплая, поэтому молодые люди несколько часов провели на реке под тенистым утесом. Чуть приподнятый мелодичный голос девушки тогда звучал спокойно. Это придавало особый блеск ее словам. При вспоминании любимого образа девушки его невольно повлекло в Старый Хутор. Как день без солнышка прожить не может, так и Перелыгин без милой жить не мог. Стосковался казак по Дарье, о чем он и писал в своем письме к ней.

      Ему стало грустно. Скорей бы увидеть милый лик девушки.

      Вечером Платон взял в руки книгу в дешевом народном издании Он начал читать повесть Льва Толстого “Казаки”.

      Прошло несколько недель, болезнь затягивалась. Перелыгин с завистью глядел на излечившихся товарищей, радостно покидавших стены госпиталя. Ему страшно наскучило валяться в палате среди раненых. Хотелось на волю.

      – Когда вы меня выпишите? – спросил он однажды лечащего врача.

      – Забудьте об этом, вы нуждаетесь в длительном лечении.

      В госпитале Перелыгин не один раз вспомнил своего ангела хранителя, который помог ему остаться на этой бренной земле. С каждым днем все живее разгорались его глаза, а на бледных губах  часто разыгрывалась улыбка светлая как ясный день.

                                                                                 ***

      В Старом Хуторе кончилась весна. Ночи укоротились, дни удлинились и замелькали неприметно. На деревьях  распустились листочки, в прошлогодней траве просочилась зелень. Было безветренно,