Зона абсолютного счастья. Александр Владимирович Макаров

место для ночлега, они уселись выпить по стакану "корейского чая" – нескольких щепоток корицы, заваренных горячей водой.

      – Я вижу, у вас и электрочайник есть, и кипятильник. Вы их даже не прячете. У нас дома пользоваться ими запрещено, – удивился Чанг.

      – Все на законном основании. Здесь не так заботятся об экономии электроэнергии, как в других городах. И свет практически никогда не выключают. Все–таки, у нас военный объект, в особой промышленной зоне.

      – Здорово, а кем ты работаешь?

      – Ехал работать техником, а стал грузчиком.

      – Значит, я не один такой. Я собирался работать инженером, а теперь – грузчик. Значит, будем работать вместе?

      –Нет. Ты будешь работать в паре с другим грузчиком.

      – С кем?

      – Еще узнаешь. Вам в шесть утра выезжать. У меня же работа начинается с десяти часов.

      – Везет тебе. А начальство не возражает, что ты носишь это? – Чанг указал рукой на грудь Ли. – Первый раз вижу мужчину с золотыми цепочками.

      – Попробовали бы они возражать. Тогда неприятности начались бы не у меня, а у них. Давай ложись спать, впереди трудный день.

      Ли Ен Гу ошибался, впереди у Чанга была трудная и бурная ночь.

      ***

      Призрак болота

      Первое, что помнил о себе Чанг, это дождь, бесконечный серый дождь. Все очень смутно, как в тумане. Какие–то люди вокруг него, и это точно не его родители. Чанг любит этих людей, любит маленькую белую собачку в смешных серых пятнах. Собачку он помнил очень отчетливо, а людей, почему–то, плохо. Потом был долгий грохот, потоки грязной воды, льющиеся с гор, падающие деревья, жалобные крики людей и он с собачкой на руках долго, долго идет под дождем. Эти картинки из детства много для него значили. Он как–то спросил о них мать, но та от него отмахнулась, а потом он видел ее заплаканные глаза. А вот выяснилось, как было на самом деле, совсем недавно. Когда Чанг решил оформлять документы для работы в секретной районе – мать была против. Поначалу, она просто пыталась его отговорить менять работу и не уезжать неизвестно куда. Но Чанг был женат и понимал, что отдельную квартиру он сможет получить, только если получит работу, связанную с обороной страны. А иначе ему лет десять, а может и двадцать, предстоит жить в двухкомнатной квартире с тестем и тещей. В его плане построения идеальной семьи, где все счастливы и заботятся друг о друге, теще и тестю места оставалось совсем немного. Поэтому, когда мать ему рассказала все, или почти все о прошлом, Чанга это не остановило.

      – Если бы был жив отец! Он бы тебя образумил. Они же будут проверять твою биографию. Если все выяснится, тебе конец! Я не хочу, чтобы тебя отправили в лагерь! – воскликнула она, и тут же испугавшись собственных слов, прикрыла рот рукой.

      – Отец, он бы меня понял и поддержал, – возразил Чанг.

      – Делай, как знаешь. Но помни, никому на свете, совсем никому, ни жене, ни тем более, ее родственникам не говори, о том, что я рассказала тебе, – сказала она, гладя голову сына.

      – Ладно, не скажу. А собачку, ты ее