Лестница на Эверест. Сергей Анатольевич Соколов

мной рядом, близко-близко, моя девушка. Мы держимся за руки, губы размыкают поцелуй только, чтобы прошептать слова любви, слова клятвы в вечной верности друг другу. Нам не хватает ночного воздуха.

      – Всё, не могу больше. – Девушка отстраняется от меня, облокачивается на тёплый камень.

      – А я могу. – Я вновь хочу привлечь её к себе, но девушка выскальзывает из моих объятий, отпуская мою руку.

      – Хватит, хватит… Скажи лучше, ты поступать не передумал?

      – Фи, сейчас не время об этом говорить.

      – Как раз самое время, если тебя интересует наше будущее. У меня есть свои планы, достаточно амбициозные, и я не хочу…

      – Тогда другое дело… Не сомневайся, я поступлю, выучусь и…

      – Вот это я и хотела от тебя услышать… Иди ко мне!

      Меня уговаривать не пришлось. До бледной утренней зари оставалось каких-то полчаса.

      *****

      Осталось только узнать…

      Лето прошло в разлуке с моей подругой. Лишь нечастые звонки соединяли нас в коротком разговоре, суть которого сводилась к диалогу:

      – Готовишься?

      – Да. А ты?

      – Я тоже.

      Действительно, времени катастрофически не хватало даже на нормальный сон. Прогулки на свежем воздухе давно сменились релаксирующими пилюлями под сквозняк кондиционера. Еда потеряла вкус, не пережёвывалась и проглатывалась в спешке. Я весь обложился учебниками, пособиями, методичками. Всюду по квартире валялись обрывки ватмана со следами кофе и моих тщетных усилий что-либо изобразить, огрызки карандашей, стикеры с напоминалками о недоделанных делах. Ко мне невозможно было обратится ни по какому вопросу; я хамил; отвечал невпопад; срывался на неповинном инете, приданым мне в помощь. Комок истрёпанных нервов, в тщетной попытке объять необъятное.

      А потом я шёл на вступительные экзамены в наглаженных матерью рубашке и брюках, совершенно опустошённый, без намёка на знания, желая одного: быстрого конца моего позора. Помню, как кто-то, не я, предстал перед комиссией, что-то писал, как-то отвечал, глупо улыбался, уходил вприпрыжку и только пожимал плечами на вопросы толпы перед входной дверью: «Ну, что? Ну, как?»

      Теперь оставалось только узнать.

      Аллея из шарообразно подстриженных лип подходила к самому входу величественного здания Высших курсов чейн-мастерства. По ней в одиночку, парами, целыми стайками или вместе с родителями шли абитуриенты. Кто-то не торопился, кто-то, наоборот, спешил войти в огромный вестибюль учебного заведения.

      Согласно традиции, здесь будет обнародован полный список всех претендентов на право обучаться в престижном вузе, с набранными баллами на вступительных экзаменах в порядке их убывания. Всех и всегда, этот год не исключение, будет тревожить красная черта – нерушимый предел, отделяющий сотню счастливчиков от остальных, возможно, не менее достойных, не менее талантливых, но чуть-чуть более невезучих. Никаких апелляций, пересмотров результатов, пересдачи не допускается. Случаев отхода от установленного порядка не