Темный инстинкт. Татьяна Степанова

Голос, говорит, у него редкий, странный. Я, если честно признаться, думал, что и говорит он как-то по-особенному. А оказалось, обычный голос для молодого парня, ну в разговоре-то.

      – Вам его голос не понравится.

      – Почему? – опешил Кравченко.

      – А вы разве не знали, что подобными голосамипели кастраты?

      Это было заявлено нарочито громко. Вызывающе громко. Мещерский едва не подавился. Краем глаза увидел, что братья Шиповы изменились в лице – каждый по-своему: младший, Георгий, побагровел, низко склонился над тарелкой. А старший, в адрес которого и был брошен вызов, отставил стул, встал:

      – Спасибо, все было очень вкусно.

      – Андрюшенька, а омлет? – всполошилась домработница. Она тоже покраснела и метнула в сторону Новлянских негодующе-укоризненный взгляд.

      – Спасибо, тетя Шура. Потом. Пойду с Мандарином погуляю. Вы его строгий ошейник не видели?

      – Почему, Лисенок, ты часто выдаешь такие вещи, что окружающим делается неловко и стыдно? – спросил Григорий Зверев, когда за Шиповым закрылась дверь на веранду. – Что за мания такая?

      – Стыдно? Ты, значит, меня стыдишься? – Алиса опустила глаза и как-то сгорбилась, словно завяла вся. Тон ее и мгновенно изменившееся настроение заставили Мещерского приглядеться повнимательней к этой парочке. – Стыдишься?

      – Я тебя не стыжусь. Ты это знаешь. Но дерзости твои терпеть не хочу. У меня от них аппетит пропадает.

      – Лиска, веди себя прилично. – Майя Тихоновна прихлопнула скатерть пухлой ладонью, словно муху ловила. – Думаешь, Марине приятны твои грубости? Егор, будь ласков, передай мне гренки.

      Багровый Георгий Шипов встал, переломился пополам точно складной метр, дотянулся до блюда с гренками и передал ей. По его виду было ясно: он еле сдерживается.

      – Егор, детка, почему ты не пьешь кофе? Остыл ведь. – Майя Тихоновна протянула руку к мельхиоровому кофейнику.

      – Я не хочу.

      – Глупости. Хочешь, я сейчас сделаю тебе импровизированный кофе-капуччино? Шурочка, у нас остались сливки в холодильнике?

      – Сейчас принесу. – Домработница двинулась из столовой.

      – Я не хочу кофе-капуччино, Майя Тихоновна, – повысил голос Шипов-младший.

      – Тогда какой же кофе ты хочешь? – вопрос прозвучал так, что ответить на него можно было только двумя способами: либо сдернуть скатерть со стола, либо вежливо поблагодарить за заботу.

      Парень, видимо, нашел в себе силы: он сглотнул и процедил:

      – Черный, если можно, с лимоном.

      – Шурочка, не надо сливок. Егорка будет черный с лимоном! – зычно оповестила всех Майя Тихоновна.

      Мещерский отметил, с каким властным мастерством эта женщина погасила назревающую ссору.

      – Марина Ивановна просила, чтобы вы прошли к ней, – сказал после завтрака Файруз. – Они с Андреем собираются на озеро, составьте им компанию, если хотите.

      – Конечно! С удовольствием. Нам прямо сейчас идти? – осведомился Кравченко.

      – Да, если вы уже закончили завтракать.

      Зверева встретила их в уютном зальчике,