Зеркальный вор. Мартин Сэй

он опирался на трость. И в целом выглядел неважно.

      – Насколько я знаю, Стэнли не проболел ни единого дня в своей жизни.

      – Во-вторых, – продолжает Кагами, – он свихнулся. В последние два года Стэнли терял огромные суммы. Просто спускал их за игорным столом. Увлекся этими новомодными системами, в которых нет никакого смысла и никаких шансов на успех. У него натурально поехала крыша, Кёртис. Той же ночью он оставил шесть кусков в нашем казино, не моргнув и глазом. Хоть мне и не следует так поступать, я оттащил его в сторону и спросил, что за хрень он тут вытворяет. Напрямую, без экивоков, посоветовал ему не страдать ерундой и выбросить из головы всякие дурацкие системы.

      – Прямо так и сказали?

      – Практически слово в слово.

      – И что он ответил?

      – Он рассказал мне одну дзен-историю.

      – Что-что?

      – Историю про знаменитого японского лучника, который считается одним из величайших мастеров своего дела. Люди со всего света приезжают к нему учиться. Но хотя он уже стар и много-много лет стреляет из лука, ему еще только предстоит сделать свой самый лучший выстрел.

      – И это все?

      – Да. Стэнли всегда рассказывает мне дзен-истории. Типа такой шутливой игры между нами.

      – Про лучника – это правда?

      Кагами смотрит на него с раздражением, открывает рот, собираясь что-то сказать, но вместо этого поворачивается лицом к долине внизу.

      – Уолтер, – говорит Кёртис, – сколько я помню Стэнли, он всегда носился со всякой мистикой. Но все это чисто показное. На самом деле он не верит ни в какие волшебные системы.

      Кагами пожимает плечами.

      – Возможно, поначалу это и было показным, – говорит он. – А может, в этом всегда присутствовала крупица веры. Искреннего желания. Фантазии. Или то была попытка выдать желаемое за действительное. Может, он слишком долго играл эту роль и наконец реально стал тем, кем прежде только притворялся. Или, черт возьми, все действия любого из нас являются таким же притворством. Кто знает?

      Кагами макает кусочек утки в иссиня-черный соус и подносит его ко рту.

      – Ты когда-нибудь подсчитывал карты, Кёртис? – спрашивает он. – По-настоящему, в игре?

      – Нет, сэр. Я знаю, как это делается, но сам никогда не пробовал.

      Кагами медленно пережевывает мясо, затем споласкивает рот водой и запивает вином.

      – Представь такую ситуацию за столом блэкджека: у тебя все на мази, – здесь я говорю не об удаче, а о надежном подсчете, когда ты отследил перетасовку, имеешь перед собой слабого крупье, а большая часть колоды уже сдана, – и вот тут наступает момент твоего полного контроля над игрой. Ты знаешь свои карты, знаешь карты крупье и даже, исходя из базовой стратегии, можешь предугадать действия другого игрока, вплоть до выхода подрезной карты. Мне очень трудно описать это чувство. Оно сродни…

      Тут Кагами поднимает глаза к потолку, как будто высматривает нужное слово, витающее в воздухе над ними. Лицо его оживляется и в то же время выглядит очень старым; солнечные