Трагедия царя Бориса. Владимир Уланов

после этих слов встал со своего места и с раздражением воскликнул:

      – Тогда зачем мы тут собрались? Давайте, будем дело делать или пойдем по своим домам, пусть Бориска нас по одному уничтожает!

      – Ладно, Иван Петрович, садись. Я сделаю, как вы хотите, передам ему челобитную, а там будь что будет.

      – Тогда так и порешим. Ты, Иван Федорович, завтра же с самого утра вручишь челобитную царю. А теперь, бояре, пора нам по домам, уже поздно. Утро вечера мудренее.

* * *

      В эту ночь Мстиславский почти не сомкнул глаз. Он ворочался с боку на бок, обливался потом в своей постели. В конце концов, встал, стал ходить из угла в угол по своей опочивальне. Уже к утру сон все-таки сморил боярина, только после того, как он прилег на широкую лавку, застланную волчьей шкурой. Ему стало на какое-то время легче, он заснул тревожным сном.

      Снился боярину довольно странный сон. Он с челобитной от дворян со страхом вошел в Приемную палату к царю. Но там было темно, Мстиславский стал озираться по сторонам, ища трон царя, но его нигде не было.

      Но вот он услышал голос, очень похожий на Годунова:

      – Иди сюда, Иван Федорович.

      Мстиславский пошел вглубь Приемной палаты и увидел на троне Бориса Годунова. Его глаза зловеще горели. Борис протянул свои длинные руки и, ухватив его за горло, прорычал:

      – Ну что, знатный боярин?! Вот я и на престоле! – и сжал его горло.

      Мстиславский в страхе закричал:

      – Не убивай меня, Борис Федорович! – и открыл глаза. На его плече сладко спал его любимый рыжий кот и, мурлыча свою кошачью песню, от удовольствия выпускал когти.

      Мстиславский сбросил кота со своего плеча, воскликнул в сердцах:

      – Тьфу ты, чертяка! И приснится же такое?!

      Кот обиженно посмотрел на своего хозяина и на всякий случай убрался под лавку.

      Уже забрезжил рассвет. Надо было собираться на прием к царю.

      Но как только Иван Федорович вспомнил, что ему идти с челобитной к государю, у него даже в животе похолодело.

* * *

      Годунов, как обычно, утром пораньше пришел в царскую Приемную палату. В этот раз для того, чтобы рассказать государю о готовившейся боярами челобитной о разводе царя с его сестрой. Дверь в царский кабинет была плотно закрыта, но через нее были слышны возбужденные голоса Федора и Мстиславского.

      Борис в сердцах от досады воскликнул:

      – Тьфу ты! Уже опередили бояре! Вот только к добру это или к худу?

      Управитель прислонил ухо к двери, пытаясь расслышать, что происходит за дверью.

      Царь кричал:

      – Да как это вам в голову пришло, чтобы я свою любимую жену отправил в монастырь, а женился вновь на твоей дочери?!

      Мстиславский даже не оправдывался, молчал.

      – Ты же, Иван Федорович, не только глава Боярской думы, на помощь которой я рассчитывал в управлении государством Российским, но и мой родственник!

      Боярин, заикаясь, попытался ответить:

      – Я же, Федор Иванович, не от себя написал челобитную, это писали бояре.

      – Почему