Гражданская война в Испании 1936–1939. Энтони Бивор

Наварры опознала тела 2789 казненных в этой провинции[213].

      Как и следовало ожидать, гораздо более массовые и систематические репрессии осуществлялись там, где было широкое членство в ВСТ и НКТ, особенно где на февральских выборах победил Народный фронт. Например, в Риохе более 60 процентов жертв принадлежали к партиям Народного фронта. Более 2 тысяч человек были казнены и похоронены в общих могилах под Логроньо[214]. В Риохе не осталось ни единой деревни, обитатели которой не легли бы в общую могилу в Ла-Барранке[215]. В Кауде (провинция Теруэль) тела убитых сбрасывали в колодцы глубиной 84 метра. Живший неподалеку крестьянин слышал и записал в блокноте 1005 таких случаев[216].

      В Севилье, где Кейпо де Льяно удалось ввести в заблуждение растерянных солдат, убийства в начале переворота представили частью военной операции. Но после прибытия подкреплений из Африканской армии под командованием майора Кастехона чистка превратилась в откровенную бойню: выживших приканчивали штыками. Сразу после этого ответственность за поддержание порядка возложили на полковника Диаса Криадо, что привело к казни почти всего местного начальства. В тюрьме не хватало места, и националисты использовали в качестве сборного пункта для 2 тысяч человек кинотеатр Jauregui, мюзик-холл Variadales, штаб фалангистов и даже две баржи, стоявшие у Золотой башни.

      Франсиску Диас, 18-летнюю сестру генсека Испанской компартии, допрашивали целую ночь. Она видела связанных одной веревкой рабочих фабрики оливкового масла, которых вели на расстрел[217]. В целом жертвами националистских репрессий 1936 года стали в провинции Севилья 8 тысяч человек.

      Кордоба пала 18 июля всего за несколько часов, почти не оказав сопротивления. Кейпо де Льяно, возмущенный отсутствием «зачисток», спешно направил в город майора Гражданской гвардии Бруно Ибаньеса – тот начал со 109 человек из списков, полученных от землевладельцев и церковников. Через несколько дней начались расстрелы заключенных на дорогах и в оливковых рощах: «Подвал штаба Фаланги, где держали людей, был как воздушный шар, надуваемый днем и спускаемый по утрам. Каждый день происходили расстрелы на кладбище и на ведущей из города дороге»[218].

      По подсчетам, за время войны в Кордобе было убито 10 тысяч человек, десятая часть населения. «Дон Бруно мог бы перебить весь город, – вспоминает адвокат-фалангист. – При направлении в Кордобу ему предоставили полную свободу действий»[219].

      В Уэльве, городе, полностью захваченном националистами только в середине сентября, убили больше 2 тысяч человек, в том числе местного губернатора Диего Хименеса Кастельяно, командиров Гражданской гвардии и пограничников, сохранивших верность республике. Подсчитано, что еще 2500 человек пропало – правда, многие из них сбежали, перейдя границу с Португалией[220].

      Когда «колонна смерти» майора Кастехона дошла до Сафры, что по пути в Бадахос, он приказал местным властям предоставить ему

213

То же самое происходило в Паленсии, где мятежники сразу взяли верх. В 1936 г. было произвольно казнено 103 человека, к ним надо добавить 169 казней по приговорам военных трибуналов. В Сории был убит 281 человек; в Сеговии, где до войны происходило мало событий, которые оправдывали бы расправы, 358 человек казнили, 2282 лишили свободы. См.: Jesús M. Palomares. La guerra civil en Palencia. Palencia, 2002. P. 121–144; Santiago Vega Sombría. De la esperanza a la persecución. La repressión franquista en la provincia de Segovia. Barcelona, 2005. P. 279.

214

См.: Juliá. Op. cit. P. 101.

215

Emilio Silva, Santiago Macías. Las fosas de Franco. Madrid, 2003. P. 317 f.

216

Ibid. С. 151 f.

217

См.: Fraser. Recuérdalo tú… P. 369.

218

Ibid. P. 211.

219

Ibid. P. 213.

220

Когда в сентябре 1936 г. колонна фалангистов достигла Андавало, где на шахтах «Рио-Тинто» работало много шахтеров, было убито 315 жителей. См.: Luciano Suero Sánchez. Memorias de un campesino andaluz en la revolución española. Madrid, 1982. P. 84.