Морфология истории. Сравнительный метод и историческое развитие. Г. Ю. Любарский

о событии и само событие – разные вещи. События прошлого уже произошли, они уже существовали и сейчас существуют (насколько прошлое наследуется настоящим); но понимание этих событий, знание о их смысле и месте среди прочих событий возникает из знания будущей их судьбы, из знания о характере процесса, который определен свершившимся – в прошлом и целью своей – в будущем. Ну и, разумеется, знание прошлого и будущего асимметрично по продуктивности: ведь будущее мы своим знанием в какой-то степени творим.

      Когда мы имеем дело с историей Греции или Рима, значимость которых для современной истории в значительной степени выяснена, мы «понимаем» истории этих цивилизаций. Но уже при изложении новейшей истории современной Европы положение куда хуже. Несмотря на огромное количество материала и значительно большую степень изученности по сравнению с историей Греции, мы испытываем здесь значительные затруднения. Только прогноз дальнейшего развития этих стран, прогноз развития современной цивилизации позволяет оценить происходящее, ранжировать события по их значимости, выяснить их взаимосвязь. Именно поэтому новейшая история до такой степени политизирована: в зависимости от своих политических убеждений историк строит образ возможного будущего и исходя из этой картины дает оценки современным событиям. Но европейские страны уже имеют длительную историю, траектории их развития в какой-то степени ясны, прогнозы относительно их будущего имеют под собой определенную почву.

      Совсем иначе обстоит дело с историей США. Трудности, испытываемые историками современности для стран Европы, здесь возрастают на несколько порядков. И не только по той причине, что США – молодая страна, что ее история насчитывает всего несколько веков, но и потому, что стадия развития этой страны кардинально отличает ее от других исторических общностей. Образно говоря, Греция и Рим ушли из нашего мира, и мы можем оценивать их деяния post factum. Страны Европы демонстрируют зрелый возраст исторических обществ, они находятся примерно в середине своего исторического пути. Россия в рамках этой метафоры может быть представлена молодым человеком, еще не вполне созревшим. США же выглядят младенцем. Говорить о значении событий в жизни взрослого человека можно, оценивая его предыдущие свершения. Так, тот факт, что человек лишился всех своих денег, по разному оценивается для разорившегося бизнесмена и для уходящего в монахи. Крайне сложно что-либо сказать о возможностях развития молодого человека. И почти невозможно сказать что-то определенное о младенце; у него все впереди и невозможно выделить какую-то линию дальнейшего развития, чтобы оценить по ней его сегодняшние поступки.

      Изучая историю последних веков, нельзя не видеть, что она представляет собой европоцентрический ряд событий. Так было не всегда: до начала Нового времени «центром» истории была не Европа в целом, а Средиземноморье, в котором развивались греческая и римская цивилизации. В предшествовавший